Читать «Драконий Катарсис. Изъятый» онлайн - страница 244

Запахи мокрой степи наполняют воздух вокруг, заставляя распахнуть глаза. Никогда не думал, что простая трава может так пахнуть! Ты можешь различить каждый оттенок, каждое мгновение… Полынь горька, как сама жизнь, она отдает дождю и ветру пот земли… Ковыль, растущий где-то далеко, шелестит сыростью и терпким бескрайним полем… Много трав, много особенных ароматов. И сам ветер пахнет так, что само его присутствие дарит намек на возможную свободу. Бежать по степи можно долго, главное — стать зверем и понять, что спотыкаться нельзя. Твой голос должен быть неслышимым, чтобы осторожная дичь не сорвалась с места, унося в себе теплую кровь… Иногда антилопы встречают тебя рогами. И нет добра в том миге, когда костяное острие вонзается в твою плоть, говоря: «Твой путь завершен, зверь». Но на то ты и тварь свирепая, чтобы не обращать внимания на рог, пронзивший живот. Ты понимаешь, что важные органы не задеты. И упрямо рычишь в жажде добраться до глотки, пахнущей такой вожделенной кровью… В животе проснулась боль, горячая, сочащаяся жизнью, уходящей прочь. Две… Еще целых две стрелы.

Эти существа причиняют боль лениво, размеренно, неотвратимо. Их луки шепчут на языке вылетающих стрел, призывая завершение моей жизни. Но странное дело — я знаю, что не умру, пока не отведаю их крови. Хоть их шкуры и странного цвета, но кровь у них горячая и красная — это я почуял еще ночью. Только бы сорваться с привязи. Пусть даже и ценой рваных ран. Вижу, как еще один палач натягивает лук и отпускает стрелу шептать. Древко вырастает из моей груди, рядом с сердцем. Значит, они все-таки хотят моей смерти… Сгусток крови срывается с губ, капая на грудь, пробегая по натянутой коже и вязко стекая на мокрую землю, загаженную и вонючую. Спокойствие наполняет меня. Рычать больше нет нужды. Смотреть смерти в глаза надо молча. Одна, последняя стрела. Она уже покоится на своем ложе, с шелестом отползая к груди синекожего Врага. Стальной наконечник легко вспарывает шею, проходя всего в пальце от глотки. Значит, им еще нужен мой голос? Тогда они совершили большую ошибку.

Слышу тихий скулеж, скашиваю глаза и вижу мерзкую клеть, в которой сидят двое — самка, пахнущая старым лесом, и быкоголовый, чья ярость сродни моей. Рядом с клетью молча плачет змеехвостая из пустынных нагов. Никогда на таких не охотился… Или было? Я с хрипом втягиваю воздух. Они плачут обо мне… Это так странно. Старый синекожий подходит ко мне. Не боится, знает, что я на привязи, да и раны держат лучше любых цепей. Правильно боишься, старик. Ты на волосок от смерти. Рядом с седым вижу второго старика, древнего, увешанного косточками. Он что-то бормочет, а потом с гримасой разводит руками, качая головой. Седой хмурится, он недоволен. Потом отдает гортанный приказ, и палачи подходят по одному, чтобы забрать свое. Каждая стрела уносит с собой кусок плоти, одаривая слепящим пятном боли. Моя кровь струится на землю, отбирая остатки сил. Но еще не время умирать. Я заберу вас с собой, обещаю.