Читать «Записки Анания Жмуркина» онлайн - страница 265

«Повесть С. Малашкина «Луна с правой стороны» — произведение нашумевшее, — отмечал критик в своей книге «У нас и за рубежом» (М., 1928). — Нам кажется, что это повышенное внимание к повести вполне ею заслужено не только благодаря ее теме, но и со стороны чисто художественной, в смысле способа ее разработки. Заслуживает особенного внимания, на наш взгляд, тот факт, что при изображении значительного общественного явления, каким представляется судьба комсомолки Тани в повести Малашкина, писатель… сумел остаться с глазу на глаз с изображаемым жизненным материалом и отдаться вольному, творческому его исследованию для того, чтобы потом вынести на широкое обсуждение вполне самостоятельно достигнутый результат. Нам особенно радостно отметить это обстоятельство по отношению к произведению литературы пролетарской, потому что всякое новое достижение ее не может не быть нам дорого».

В противовес «больным людям» Малашкин создает в 20-е и начале 30-х годов ряд положительных образов, подлинных героев своего времени. Это стойкая и отважная комсомолка Зося Зяблина («Хроника одной жизни»), организовавшая в родном селе колхоз и погибшая от рук кулаков; это юный Ваня Горелов («Два бронепоезда»), у которого умирает от голода мать и который ценой собственной жизни уничтожает белогвардейский бронепоезд. Конечно, сегодня кое-что может показаться в этих произведениях излишне декларативным и прямолинейным, но они выражали активную связь литературы с жизнью, включались в практическое решение задач, вставших перед городом и деревней, и передавали неповторимый пафос эпохи.

Подобно тому, как новый человек ставил перед собой грандиозные планы преобразования страны, писатели мечтали о масштабных завоеваниях в сфере нового искусства.

«Я лично чувствую, — сказал в одном из интервью 20-х годов Малашкин, — что между Достоевским и Толстым существует огромный коридор, то есть существуют для меня не удовлетворяющие крайности: психологический болезненный надрыв одного и бытовой реализм другого. Мне хочется взять среднее и, если можно так выразиться, пойти по этому пустующему коридору».

(«На литературном посту», 1927, № 5—6).

Попытку создать крупное эпическое полотно, сочетающее историческую масштабность повествования с глубинным психологизмом, писатель предпринял в первой книге задуманного многотомного романа «Две войны и два мира» (1928). Однако описав январские события 1905 года, гапоновщину, жизнь различных слоев общества — рабочих, офицерства, чиновничества, — Малашкин не удержался от схематизма в характеристиках героев и некоторой претенциозности в изображении светского быта и нравов. Куда удачнее оказались «Записки Анания Жмуркина» (1928—1932), ярко воспроизводящие и провинциальную уездную жизнь России, и правду первой мировой войны, и пестрый столичный мир накануне Октября. Но продолжить это талантливое повествование писателю удалось лишь через несколько долгих десятилетий. Попав под огонь часто несправедливой критики, Малашкин замолчал.

Казалось, что писатель так и останется в истории советской литературы автором нескольких раскритикованных повестей 20-х годов. Шли годы, писателю, не выступавшему в печати три с лишним десятилетия, было уже далеко за шестьдесят. Но он упорно и увлеченно работал, создавал новые произведения, шел от замысла к замыслу. И вот, начиная с 1956 года, мы стали свидетелями убедительного возвращения в литературу Малашкина-прозаика, Малашкина-художника. Одна за другой появляются книги, отмеченные широтой тематики и разнообразием жизненного материала. Тут и художественная хроника Октябрьской революции (продолжение «Записок Анания Жмуркина» — роман «Петроград», 1968), и глубокое, жизненно достоверное изображение революционных событий в провинции, гражданская война в глубинах России («Город на холмах», 1973), и Великая Отечественная война, эпизоды битвы на подступах к столице (повесть «Страда на полях Московии», 1972), и послевоенная деревня (романы «Крылом по земле» и «Девушки»).