Читать «История гражданского общества России от Рюрика до наших дней» онлайн - страница 30

(В XVII веке эта система была разрушена Романовыми, поставившими народных избранников в зависимость от назначаемых из Москвы воевод.)

Параллельно с созданием самоуправления на местах, шло формирование высшего сословно-представительного органа Московского царства – Земского собора. Само слово «Земский» с одной стороны, подчеркивает его отличие от «Освященного» (церковного) собора, а с другой – указывает на представительство выборных всей «земли» – российского государства (вспомним слова из «Слова о полку Игореве: «О, Русская земля, ты уже за холмом» – где речь идет не о каком-то конкретном русском княжестве, а обо всем Русском государстве).

Если правы те представители исторической науки, которые видят логическую связь между новгородским классом своеземцев и Земским собором единого централизованного Русского государства, то можно сказать, что название собора «земским» – малая часть того вклада, который внес в его создание святитель Макарий, бывший до того, как он стал митрополитом Московским и всея Руси, архиепископом Великого Новгорода.

Земский собор стал выразителем соборности, той духовной основы нового социально-политического устройства государства – народной монархии – в рамках которого должны были объединить свои усилия народ и государь.

И надо понять, что речь здесь идет не просто о совпадении интересов народных масс и царя, который совершенно осознано поставил перед собой задачу создания централизованного государства и самодержавной формы правления.

В эпоху европейской централизации, когда феодальные монархии оказались на грани перехода к национальному государству Нового времени, многие властители не брезговали поддержкой третьего сословия на пути «исторического прогресса». Например, Людовик XIV, который «и к подлому крестьянину в хижину заходил», если этого требовал его «политик». Но то, что сделал Иван Грозный, принципиально отличалось от «политик» французского короля и других коронованных особ Европы.

Он оказался тем редким правителем, который смог протянуть народу руку искренней дружбы и союза через головы придворного окружения. И, как ни удивительно, это было обусловлено пониманием Иваном Грозным уникальности своего статуса: царь считал себя одним из немногих в мире правителей, чья власть от Бога (ставшего «государем не многомятежным народным хотением, а волею Божьей»). При этом и народ считал своего «Белого царя» образом божьим на земле, помазанником (христом) Божьим. Для русского царя с этой точки зрения разница между боярином и холопом была несоизмеримо меньше, чем разница между боярином и им самим – и в этом смысле он был демократ.

Нация на уровне «бессознательного» видела в своем царе «выразителя народного единства и символ национальной независимости», что подтверждает подлинно демократический характер его власти. В то же время, как самодержец, он получил власть от Бога и потому не зависел ни от каких авторитетов и политических сил в стране и действовал в общенациональных интересах, ибо других у народного монарха быть не могло. Россия была его отчим домом, и он был в этом доме хозяин, а не временный гость; слуга Богу, отец народу, милосердный к врагам личным и грозный к врагам Отечества.