Читать «Происшествие исключительной важности, или Из Бобруйска с приветом» онлайн - страница 105

Совсем другие герои заполнили улицы благословенного Бобруйска, и единственное, что эти улицы роднило с теми, существовавшими до судьбоносного затмения, – все так же пересекались они под прямым углом друг с другом, что выглядело, если смотреть сверху, как идеальная решетка, надетая на город.

Возможно, это и был тот самый параллельный мир Ярополка Хазина, существующий бок о бок с другим миром, в котором город Бобруйск гордился тетей Басей, квасил капусту, бегал за спиртным в подворотню «Порт-Артура» и в котором некто Моня по фамилии Карась сумел-таки уберечь нашу планету от страшной катастрофы.

Может быть.

Все может быть.

Отступление третье,

которое написано специально для скептиков

В 1988 году седовласому человеку с голубыми глазами, прятавшимися за стеклами очков в толстой роговой оправе, была вручена Нобелевская премия, отметившая его вклад в теорию развития мировых рынков.

Человека звали Морис Аллэ (Maurice Allais), жил он во Франции и никакого отношения ни к славному городу Бобруйску, ни к его знаменитому рынку никогда не имел.

И все же…

В начале пятидесятых будущий нобелевский лауреат заинтересовался работой маятника Фуко. Этот маятник использовался для наглядного подтверждения того непреложного факта, что Земля – с тех пор как сошла с трех слонов – начала вращаться наподобие всех других планет нашей Солнечной системы.

Казалось бы, какие сюрпризы может преподнести прибор, который в любом месте земной поверхности вел себя абсолютно предсказуемым образом? Похоже, что и Морис Аллэ ничего нового от добропорядочного маятника не ожидал. Не исключено, что ему было просто любопытно понаблюдать демонстрацию того, ради чего в Парижский Пантеон съезжалась досужая публика.

По чистой случайности один из дней наблюдений пришелся на 30 июня 1954 года, то есть на тот самый день, который особо был выделен в графике работ спецотдела Небесной Канцелярии. И вот тут-то случилось непредсказуемое. Едва по радио сообщили о начале солнечного затмения, как маятник (что сразу же зафиксировал Морис Аллэ) словно сорвался с цепи. Невероятно, но плоскость его колебания (так называемая осцилляция) по неведомой причине резко изменила свое направление и начала вращаться в обратную сторону.

Внезапное и непредсказуемое поведение прибора, который ни разу не давал повода усомниться в его надежности, произвело на всех присутствующих впечатление разорвавшейся бомбы. Это уже потом в журнале наблюдений сухим языком бесстрастного научного отчета Морис Аллэ записал, что пик всей этой невероятной истории пришелся на двадцатую минуту от начала знаменитого затмения, а на круги своя все вернулось только после того, как Солнце и Луна окончательно разошлись в разные стороны.

До сих пор феномен Мориса Аллэ считается одной из самых больших загадок в астрономической науке. Никто не может найти объяснение тому, что произошло в околоземном пространстве 30 июня 1954 года.