Читать «Требуюсь Я!» онлайн - страница 8

– У нее очень хороший финал, – сказал Максим и даже не заметил, что цитирует «Покровские ворота». – Все, с меня на сегодня хватит. Завтракать не буду. Нет, я не хочу сырников. И рисовую кашу с тыквой не хочу. Почему не хочу? Потому что не хочу я твоих сырников. Пусть бабульки едят твои сырники. Я, кажется, еще сам могу решить, чем мне завтракать.

Да-да, я на вашем месте тоже могла бы сказать: «Вы, Анечка, совершили ошибку», или «Ань, ну он уже решил снимать по ее сценарию, какой смысл говорить о втором ряде зубов?», или «Стоит ли так его донимать, вдруг он влюблен, а влюбленный мужчина, знаете…».

На своем месте я стала плакать. Он не хочет сырников со мной.

Нет, даже хуже! Он сказал, что мои сырники для бабулек. На первый взгляд, это оговорка, но это оговорка по Фрейду: под сырниками Максим подразумевает мои сценарии, которые он теперь считает историями «для бабулек». И не хочет он всего сразу: меня, моих сырников, моих сценариев. Не хочет своего прошлого, тяготится своим настоящим (семейными сериалами и конкретно мной), думает, что я вишу гирей у него на ногах, и хочет меня скинуть.

И, как любая женщина, страдающая от измены, я принялась сетовать: «А вот раньше он… а теперь…» Вчера еще до звезд сидел, а нынче все косится в сторону, и так далее.

Раньше мы за завтраком всегда обсуждали родственников, кто да что…

Сидели друг напротив друга и спрашивали:

– А он?

– А она?

– А он тогда что?.. А она?..

Первая семейная история, которую я написала, называлась «Родственнники» (о семье ученого-физика с 50-х до наших дней, его звали Игорь, жену Катя, дочь Женька), и сериал, который Максим снял по этой книге, тоже назывался «Родственниики». Мы обсуждали все перипетии сюжета – кто да что, характеры, мотивировки. Герои были нам близки, как родственники, как будто это были наши «тетя Катя», «дядя Игорь», наша «Женька», и даже их кот был нашим котом.

С тех пор мы называли персонажей всех наших сериалов «родственнники».

Раньше мы за завтраком всегда обсуждали родственников.

Раньше он любил сырники.

У нас было общее – родственники, сырники.

Теперь он считает мои сценарии историями для бабулек. Наших родственников – чужими. Бабулькиными родственниками.

Снимает для «молодого зрителя», имеет дело с концептуальным киноязыком.

Не любит сырники.

И не хочет рисовую кашу (все жаворонки нынче вороны).

Хочет модный завтрак для тех, кто в тренде. Какую-нибудь дрянь вроде «нежной запеканки из кальмаров и брокколи»?

Именно так было у Бедной Аллы, так бывает у всех: сегодня он ваш, ест с вами сырники и обсуждает родственников… а назавтра мысли его уже далеко, ослабевает интерес к родственникам и сырникам, – и не прошло и года (оказывается, она рассказала Максиму свою идею сериала около года назад), – не прошло и года, как у него уже другая семья на нашей улице.

…А насчет рисовой каши Максим не прав: рисовая каша с тыквой в тренде.

Это было мучительно, но полезно – плакать и думать: «Если посмотреть правде в глаза, сценарий хороший. Она моложе, а пишет лучше меня. Максим правильно выбрал ее. А я больше не буду писать, я не хочу повиснуть у него на ногах гирей (своими сценариями, чтобы он считал себя обязанным снимать из жалости), я вообще не буду писать. Тем более я пишу для бабулек, зачем писать для бабулек?..»