Читать «От Финляндского вокзала до Выборга. Из истории Финляндской железной дороги. Станции, люди, события. Путешествие в прошлое» онлайн - страница 140

Этот вокзал не сохранился, а существующий сегодня построен уже в начале 1960-х гг. Особенностью этого вокзала стало то, что он расположен между двух главных путей – платформы расположены с двух сторон постройки. Для выхода в поселок и прохода к поездам пассажиры пользуются наземным пешеходным мостом – одним из первых на этой дороге.

Кроме здания вокзала, в XIX столетии здесь построили паровозное депо на две канавы (не сохранилась), водонапорную башню (сохранилась) и другие станционные здания и сооружения.

Из общественных построек дачного поселка нужно отметить небольшую деревянную церковь, освященную 25 мая 1901 г. В послевоенное время церковное здание использовали в качестве клуба, затем столовой, и до настоящего времени, оно, к сожалению, не сохранилось. Уцелели лишь наиболее ценные иконы, вывезенные в Финляндию в 1940 г. и находящиеся сейчас в православной церкви в Хямеенлинне.

В начале XX столетия в районе Перк-ярви начал работать кирпичный завод, принадлежавшей княжеской семье Салтыковых. Долгое время существовала даже отдельная железнодорожная ветка, связывавшая станцию с производственными цехами. Ее проложили в 1905 г., демонтировали в 2000-х гг., а сам завод проработал до 1934 г.

Еще один любопытный объект не только сохранился с начала прошлого столетия, но и известен далеко за пределами нашего региона. Речь идет о военном городке Каменка и артиллерийском полигоне в нескольких километрах от железной дороги.

В 1913 г. для проведения учебных стрельб в районе озера Красавица и болот Кущевское и Яичное Военное министерство устроило Николаевский артиллерийский полигон. Подвоз боеприпасов осуществлялся поначалу со станции «Перк-ярви», и затем от нее же проложили на полигон и отдельную ветку.

С 1918 г. полигон использовала финская армия, а с 1948 г. здесь расположен действующий ныне полигон Каменка, или Бобочинский, занявший место Николаевского.

С прошлым дачного поселка связаны истории нескольких знаменитостей.

На окраине Перк-ярви последние два года прожил русский композитор и дирижер Антон Степанович Аренский. Уже больной, он работал над музыкальными произведениями и принимал в санатории своих учеников. О болезни Аренского в своих воспоминаниях написал его учитель Н.А. Римский-Корсаков: «В последние годы, кроме Ипполитова-Иванова, по моему классу окончили Консерваторию А.С. Аренский и Г.А. Казаченко, первый – впоследствии известный и талантливый наш композитор, второй – композитор и хормейстер имп. Русской оперы. Оба названные мои ученика во время работы над „Снегурочкой“ любезно помогли мне при составлении переложения моей оперы для фортепиано и голосов. <…>

А.С. Аренский

Осенью смерть унесла А.С. Аренского. Мой бывший ученик, по окончании Петербургской консерватории вступивший профессором в Московскую консерваторию, прожил в Москве много лет. По всем свидетельствам, жизнь его протекала беспутно, среди пьянства и картежной игры, но композиторская деятельность была довольно плодовита. Одно время он был жертвою психической болезни, прошедшей, однако, по-видимому, бесследно. Выйдя из профессоров Московской консерватории в 90-х годах, он переселился в Петербург и некоторое время после Балакирева был управляющим Придворной капеллой. И в этой должности беспутная жизнь продолжалась, хотя в меньшей степени. По выходе из капеллы, с назначением начальником капеллы графа А.Д. Шереметева, Аренский очутился в завидном положении: числясь каким-то чиновником особых поручений при Министерстве двора, Аренский получал от пяти до шести тысяч рублей пенсии, будучи вполне свободным для занятий сочинением. Работал по композиции он много, но тут-то и началось особенно усиленное прожигание жизни. Кутежи, игра в карты, безотчетное пользование денежными средствами одного из богатых своих поклонников, временное расхождение с женой, в конце концов, скоротечная чахотка, умирание в Ницце и, наконец, смерть в Финляндии. С переезда своего в Петербург Аренский всегда был в дружеских отношениях с беляевским кружком, но как композитор держался в стороне, особняком, напоминая собой в этом отношении Чайковского. По характеру таланта и композиторскому вкусу он ближе всего подходил к А.Г. Рубинштейну, но силою сочинительского таланта уступал последнему, хотя в инструментовке, как сын более нового времени, превосходил Антона Григорьевича. В молодости Аренский не избег некоторого моего влияния, впоследствии – влияния Чайковского. Забыт он будет скоро…».