Читать «墨瓦 Мова» онлайн
Виктор Валерьевич Мартинович
Виктор Мартинович
МОВА
墨瓦
...причем любой подобный словарь, какова бы ни была его глубина, представляет собой код, поскольку сама наша душа (как ныне полагают) структурирована, как язык, более того, чем глубже мы погружаемся в недра психики конкретного человека, тем более разреженными и менее классифицируемыми становятся знаки.
Ролан Барт, «Риторика образа»
Часть первая
Барыга
— Понимаешь, это все лицо. Его выражение, лоб, глаза. Вот посмотри, — я облокотился на стойку и подался вперед, задев бокал, из которого полилось пиво, но я подхватил, не дал упасть. Не так уж я и пьян. – Так вот. Загляни в мои честные голубые глаза. Ты можешь допустить, что человек с такими глазами торгует наркотиками?
Бармен улыбнулся и повторил за мной:
— На-лы-ко-ти-ка-ми, – тяжеловато ему дается звук «р». Наверное, понаехал с кантонского юга Китая.
Я не знаю, понимал ли он, о чем я. С китайцами вообще сложно. Никогда не разберешь, когда они понимают, а когда только делают вид, что понимают. И тем более никогда не допрешь, когда они тебя не понимают, а когда только делают вид, что не понимают. Этот выглядел так, как должен выглядеть бармен в китайском баре посреди чайна-тауна Варшавы в благословенный наш год четыре тысячи семьсот сорок первый (год Свиньи). А выглядел он совершенно невозмутимо. Одет в джинсы Big Star и поло Le Coq, хотя тип его личности более соответствовал Zara China. Верхняя пуговица на поло застегнута. Кстати, уже это должно было меня насторожить. Берегитесь людей в поло, застегнутых на все пуговицы.
Пойти в бар и нахерачиться там пивом – совсем не то, что стоило бы сделать сразу после закупки примерно ста доз общей стоимостью до семи тысяч новых юаней. И тем более это не то, что стоило бы делать перед тем, как вскочить в обратный поезд, где через два часа – таможня, собаки, «собаки», сканеры и Госнаркоконтроль. Но у меня свои приемчики.
К тому же – традиция. Каждый раз после успешной закупки я иду вглубь чайна-тауна и выпиваю два победных кубка пива. Сейчас кубков оказалось, черт их дери, гораздо больше двух. Вот и растрынделся.
— Как тебя зовут? – в четвертый раз спросил я бармена.
— Иван. Ваня я, – он вежливо улыбался. – Они всегда говорят, что они Вани, когда видят перед собой русского.
— А как тебя зовут на самом деле?
Он что-то сказал, но я, как всегда, не смог даже повторить, не то что запомнить. Да и зачем мне знать его имя?
— Давай еще одно темное, – попросил я. Прошлый бокал кончился – я не успел заметить как. Нет, я же говорю, я не был пьян. Раньше после успешной закупки я шел к туркам и курил кальян с годным ганджубасом. Варшава стала значительно привлекательней после того, как в ней разрешили траву, а кебабы – запретили. Но кальяны, говорят, вредны для здоровья. Так и вошло в привычку отмечать пивасом.
Вы можете спросить у меня: пробовал ли я то, чем торгую? Нашли дурака! Да и Госнаркоконтроль сразу вычислит наркота.
— Вот, видишь, я тут пива насосался. Хороший физиогномист сразу по моему табло распознает пивного алкоголика. А там такие физиогномисты! — я с уважением покачал головой.