Читать «На грани (сборник)» онлайн - страница 25

– Сань, может, тебе чего помочь? Как ты с одной рукой – тяжело же!

– Нормально.

– Тогда я, наверное, пойду?

– Иди.

Прошка вздохнул, прекрасно понимая, что другу сейчас не до него. Когда маме плохо, то никого не хочется видеть. Он повернулся и пошёл к калитке.

– Стой! – Санька догнал его и положил руку на плечо, – не обижайся. Ты не трус. И вообще, спасибо – ты настоящий друг. Просто сейчас я хочу быть только с мамой.

До самого вечера Санька бродил по дому, по двору. Комната теперь была открыта, и он несколько раз заглядывал, но мама лежала, отвернувшись к стене. Вечером он не выдержал и подошёл к кровати.

– Мам, я сварил бульон, вкусный. Может, тебе принести? Или яичницу поджарить? Я мигом!

Но она даже не повернула голову. Потоптавшись немного, вышел и прикрыл дверь. В его комнате было темно, но он не стал включать свет. Снова вспомнился день, когда видел последний раз отца.

Санька открыл окно и устроился на подоконнике. Потянуло холодом, но небо было чистым и безоблачным. Луна, как и в тот день, сыпала голубое серебро на крыши и тропинки, расписывая на них таинственные узоры. Очертания знакомых предметов в этом призрачном свете казались чужими и зыбкими. У Саньки появилось странное ощущение, что сейчас произойдёт невероятное! Его даже зазнобило, и он посмотрел вниз, словно хотел убедиться, что там не стоит отец. В палисаднике было пусто, только ветер присвистывал жалобно, раскачивая незапертую калитку, да шелестя листьями старой берёзы. В ожидании холодов они в унисон пели свою нескончаемую песню. Санька подтянул колени к подбородку, обнял их и загляделся на ночное небо. Серебристые звёзды на чёрном сверкали мертвенно-холодно, ярко и равнодушно.

И вспомнилось ему цветущее поле, по которому он, совсем ещё малыш, мчался за поющим облаком. И радуга, зацепившаяся одним краем за деревню, а другим за город. И серебристые поющие колокольчики, что летели сквозь призрачные стены замка-миража. Он был словно околдован тогда теплом и красотой звуков и сочинил музыку – песню облака, дождя и радуги, в которой пели-искрились колокольчики счастья. Саньке захотелось её повторить. Он вытащил из кармана губную гармошку и заиграл.

Но вплеталась в музыку грусть и не смеялись, не звенели колокольчики, а вместо этой мелодии зазвучала совсем другая.

Звуки метались в тревожной тишине дома, нарушая привычный покой. Словно серебряные мотыльки порхали они из комнаты в комнату, заполняя пространство и вырываясь на волю. Они плыли над деревней, над землёй, поднимаясь в оглохшую пустоту. Они впитывали в себя беспощадный дремучий холод и обрушивались на землю от разрывающей их тяжести. Они просачивались в щели и стелились по дому, проникая во все уголки.

Звуки шептали и плакали от печали и тоски. Звуки кричали и рыдали от горя и страха. Они растекались по дому горячей, никому не нужной и отвергнутой любовью, и снова плакали от обиды и бесконечного одиночества. И стихала… и снова взрывалась мелодия, заполняя пустоту мрачного дома. Слёзы текли у Саньки по щекам, но он всё играл, и играл, и играл.