Читать «Красные тюльпаны» онлайн - страница 4

— Какая гроза, — вздохнула мать. — Опять громыхает. И все ближе. Всю ночь не переставало. И когда это кончится, господи?

— А дождь идет?

— Моросит. Но не так, как вчера.

— А может, это вовсе не война гремит. А и вправду, гром?

— Чего уж там гром… Гром он гремит с перерывами. А это, как забухало вчера, так и не переставало еще. Небо с той стороны светилось огнем до самого рассвета.

За лесом загромыхало сильней.

— И вправду, не гром, — сказал Сережка и настороженно прислушался.

Когда чуть утихло, он подошел к рукомойнику, умылся.

— Картоха не готова, мам?

— Нет еще. Погодь чуток, — ответила мать.

— А чай вскипел?

— Нет еще.

На улице возник шум; простучали колеса повозок, натруженно проурчала мотором машина, буксуя на размытой дождем скользкой дороге, нечетко послышались голоса — и ожила деревенская улица.

Сережка подбежал к окну, толкнул форточку, выглянул наружу. По улице, в сторону большака, усталым шагом шли красноармейцы.

Сережка уселся на лавке поудобнее, наискось стер рукавом рубахи мутную отпотину, уткнулся носом в стекло. Никогда раньше Сережка не видел на своей улице столько красноармейцев и потому с большим любопытством наблюдал за проходившими войсками. Все занимало его, и он старался ничего не пропустить из того, что происходило перед его глазами.

Обгоняя группы бойцов, проехала, дымя на ходу, армейская кухня с усатым ездовым, за ней приземистая противотанковая пушка, которую тянула четверка лошадей, следом медленно двигалась зеленая повозка с ранеными красноармейцами. Маленькая коротко остриженная девушка-санитар, курносая и веснушчатая, в пилотке и заткнутыми под брезентовый ремень полами шинели, похлестывая вожжами лошадь и монотонно понукая, шла возле повозки, то закрывая, то открывая глаза. Вид у нее был усталый и измученный, и ей, видимо, очень хотелось спать. Тяжелые солдатские сапоги ее с широкими голенищами скользили по размытой дороге. Сережа успел разглядеть и санитарную сумку с красным крестом.

Следом за телегой с ранеными прошли пулеметчики с «максимами». Лица и у этих солдат, как и у других, были хмуры, темны, небриты. Некоторые солдаты шли поодиночке, другие небольшими группами в два-три человека.

Проехала еще одна противотанковая пушка с пробитым и покоробленным стальным щитом. В отличие от первой эту пушку тянули только три лошади. Они были мокрые, взмыленные, и от их спин валил пар. Один солдат недовольно покрикивал на лошадей, тянул их под уздцы, а пятеро других подталкивали пушку сзади. За бойцами расчета шагал молодой лейтенант с кожаной планшеткой и пистолетом в кобуре. Высокий, сутуловатый, с осунувшимся лицом, он шел, не глядя по сторонам, занятый своими думами, крепко сжав ладонью правой руки локоть левой.

Снова перед глазами мальчика проплыли зеленый щиток, шинели, коробки с пулеметными лентами, холодным голубоватым блеском сверкнули стальные штыки на винтовках, и замелькало множество ног в обмотках и ботинках.

Снова проехала повозка с ранеными. Ездовой направил лошадей к березам и остановил рядом с первой повозкой, которую сопровождала курносая девушка-санитар. Ездовой ослабил подпруги и что-то сказал белокурой девушке. Она одобрительно кивнула, оглядела деревенскую улицу и остановила взгляд на Сережкином доме.