Читать «Труды по истории Москвы» онлайн - страница 449

Это вовсе не было результатом реакционных мероприятий в области просвещения при преемниках Петра I, как часто рисуется в исторической литературе; наоборот, это было прямым результатом классовой политики Петра I. Попытка создать общеобразовательное учебное заведение в виде известной гимназии Глюка в Москве кончилась полной неудачей. «Ученики постепенно стали расходиться по разным другим учебным заведениям», а через 10 лет и сама гимназия прекратила свое существование.

Такой же узкоклассовый характер имело и создание церковных школ. Архиерейские школы ставили своей задачей подготовку штата церковных служителей. Царское правительство и высшие церковные круги стали нуждаться в создании духовного учебного заведения, особенно в конце XVII в., когда шла ожесточенная борьба с расколом, принявшая некоторую политическую опасность для правительства в связи с тем, что раскол утвердился в стрелецких кругах. Господствующие круги русского духовенства вынуждены были перейти к обороне своих позиций, что и выразилось в появлении таких полемических произведений против старообрядчества, как «Увет духовный» патриарха Иоакима. В этих условиях и появилась Славяно—греко—российская академия в Москве, где должны были преподаваться «семена мудрости, то есть науки гражданския и духовныя». Впрочем, науки гражданские в учебной программе Академии явно отступали на задний план перед церковными дисциплинами. Славяно—греко—российская академия сделалась духовным училищем, которое тем не менее оказало значительное влияние на развитие просвещения в России. Положительной особенностью этого учебного заведения была его относительная доступность для различных кругов населения, в том числе для посадских людей и крестьян. Эта особенность Академии дала возможность и самому Ломоносову получить в ней начальное образование. Он, по его собственным словам, явился туда учиться 20–летним парнем и вызывал смех малолетних школьников, указывавших на него пальцами: «Смотри—де какой болван лет в дватцать пришол латине учиться!»

Постановка образования в Славяно—греко—российской академии отличалась крупнейшими недостатками: схоластическими, средневековыми приемами обучения, в частности крайней суровостью по отношению к обучающимся в ней ученикам, вообще характерной для церковных школ в России. Недаром даже такой образованный архиерей, каким был Феофан Прокопович, предлагал розги в качестве основной педагогической меры, так как после их применения, по словам Феофана, «дитя, аще и тигр нравом будет, агньчую (т. е. овечью) восприимлет кротость».

Удивительно ли после этого, что создание такого учебного заведения, как университет, проходило не без борьбы. Характер этой борьбы, условия, при которых возник первый университет в России, заслуживают самого пристального внимания. Между тем в нашей исторической литературе до сих пор нет еще специальных исследований, посвященных истории высшего образования в России. Читая, например, главу о московском просвещении во второй половине XVIII в. в таком капитальном произведении, как «История Москвы», мы так и не поймем, почему, «уступая Петербургу в деле начального образования, Москва была очагом высшего образования в России». Московский университет в таком изложении возникает как deus ex machina, внезапно, почти без борьбы, тогда как в действительности его создание было результатом жестокой борьбы передовых ученых России во главе с Ломоносовым против темных сил, тормозивших развитие и просвещение великого русского народа.