Читать «Труды по истории Москвы» онлайн - страница 377

Истинное значение этих связей Москвы с Востоком обнаруживаем при чтении посольских дел по сношениям России с Турцией в начале XVI в. Когда султан Сулейман Великолепный запретил крымскому хану воевать с московским государем, хан написал султану следующее: «Не велишь мне пойти на московского и на волошского, ино мне чем быти сыту и одету. А московский князь великий стоит на тебя с одного Кизылбашом. Прислал к нему Кизылбаш посла своего, и князь великий дал Кизылбашу пушек много, и мастеров, и доспехов». Слух о помощи Василия III персам (Кизылбашу) был ложным, но показательно, что этому слуху верили в Константинополе, где смотрели на Москву как на военный арсенал, откуда персы могли получить пушки и доспехи.

Многочисленные нити связывали Москву с Востоком и Западом, создавали из нее подлинный крупнейший международный центр. Если для Запада Москва была, крайним пунктом европейского цивилизованного мира, то для Востока она являлась также конечным пунктом восточной цивилизации. Эта мировая международная роль Москвы до сих пор не отмечена в наших исторических работах, в которых привыкли рассматривать московскую культуру XV–XVI вв. с точки зрения передовых европейцев того времени, умевших ценить только свою культуру и считавших все чужое низким, мелким и отсталым.

Наряду с этим международным значением Москвы, окончательно сложившимся уже ко времени княжения Ивана III, все яснее становится ведущее значение Москвы как передового и направляющего центра русской культуры XV–XVI вв. Мы встречаемся с поразительным разнообразием способов распространения политического влияния Москвы на другие феодальные центры, хотя бы на Великий Новгород. Новгородцы рано появились на русском севере, но деятельность их за пределами бассейна Северной Двины ограничивалась военными экспедициями и собиранием дани. Московские князья уже в конце XIV в. поступили по—иному. Центром утверждения русского влияния в глухой стране зырян (коми) явилась вновь основанная Пермская епископия. Владычный городок на Усть—Выми был не только укрепленным замком, но и местом, откуда русская культура распространялась среди зырян, для которых первый пермский епископ Стефан изобрел особую азбуку. Есть предположение, что для новой епископии были заново составлены сборники законов и особая Кормчая, включившая в свой состав Русскую Правду. Таким образом, военная экспедиция на север сопровождалась и своеобразной культурной миссией, и это в тяжелые годы татарского ига!

Несомненной особенностью московских культурных тенденций являлось стремление отказаться от местных сепаратистских стремлений, типичных для эпохи феодальной раздробленности, выдвинуть на их место идею общерусского единства. Конечно, эта идея выросла не сразу и не являлась только московским достоянием, но она получила особенное развитие именно в Москве. Видимым показателем этой идеи было составление общерусских летописных сводов, время появления которых относится к первой половине XV в. Далеко еще не все ясно в истории появления этих сводов, но одно несомненно: их существование. Общерусские летописные своды ставили своей задачей дать историю не одного какого—либо княжества, а всей Русской земли в целом и, надо сказать, разрешали эту задачу более или менее удачно в рамках летописных произведений и с их особой формой исторического повествования. В Москве возникла и первая попытка создать труд, посвященный общемировой истории, с включением в нее русских исторических событий. И хотя составление этого труда приписывается сербу Пахомию Логофету, общая тенденция «Хронографа» московская.