Читать «Итальянский художник» онлайн - страница 61

Это не моя муза. Нужна была натурщица — да в соседней деревне таких Пенелоп сколько хочешь. Любую бабищу задрапируй хитоном или пеплосом — или как там его? Рисуй — не хочу. Да на такие деньги я нанял бы массовку в Троянской войне, и устроил бы похороны Патрокла по высшему разряду. Я! — мастер линии и цвета! Зачем я её нанял? Хочу ли я, чтобы она как-то общалась с Азрой? О чём с этой Роминой говорить? Зачем я опять угодил в какую-то ловушку? Единственная и неповторимая моя любовь — Сицилийская королева Дикима. Дочка герцога Фандуламаччи — королева Сицилии и девушка Ромина – босая рыбачка, вся как спелый чернослив, в выцветшей юбке из парусины. Ну, положим, не из парусины, но что это меняет? Такого не может быть. И я так не могу: у меня же не два сердца.

Мы с Азрой зашли в москательную лавку, я с досады накупил кучу ненужных мне красок, разозлился еще больше, и мы уехали в Силигату. Ромина должна была приехать сразу вслед за нами, но приехала она через полторы недели. Это время я ждал её. Я всё это время её ждал, перестал рисовать, и переходил от мрачной хандры к надеждам и сладким мечтам с необыкновенной быстротой. Я злился на Ромину, собирался ехать в Анкону. В гневе, страхе и трепете.

Ромина приехала ночью.

— Не зажигай света, — сказала она тихо, — не шуми. Мне нужно вещи сложить. Говори куда?

Я продрал глаза, сердце у меня билось, и я не сразу сообразил, в чём дело. Ночь была не очень светлая. Когда я понял, что Ромина привезла целую телегу мешков и ящиков, прикрытых сеном, я разозлился и не мог слова выговорить.

— Хорошо, я сложу это в дальней комнате, а ты распряги лошадь, — она взвалила себе на плечо большой ящик и понесла его в внутрь виллы. Мне ничего не оставалось, я распряг лошадь и стал таскать мешки и ящики вместе с ней.

— Мне нужно умыться, — сказала она, — я очень устала.

Я поливал ей из кувшина. Она фыркала и требовала лить воду на шею и на затылок. От неё пахло морем, потом, полевой травой, чем-то домашним. Я дал ей полотенце, она лохматила волосы, отдувалась.

— В Остре, уже за городом далеко, у телеги колесо сломалось, обод — бздыннь! — лопнул, спицы рассыпались. Разогнула чеку, сняла колесо, привязала оглоблю вместо него.

— Как тебя туда занесло?

— Не важно. Важно то, что лошадь не смогла сдвинуть мою повозку. Там стадо паслось. Я поймала двух быков, кое-как припрягла; быки дотянули меня до деревни. Всё стадо попёрлось за нами. Незаметно, скрытно, с телегой набитой турецкой парчой и не спрашивай чем еще, на трех колесах, одной оглобле и на двух быках, не привлекая внимания, в сопровождении двухсот чертовых коров, отары овец и трех беременных ослиц — в облаке пыли добрались до Понджели. В Понджели праздник. Никого не найдешь, кузнец уехал к родне. Короче говоря, завтра сюда приедет Николо Беницетти, заберет этот тарантас. Не удивляйся, я у него одолжила телегу. Всё, я спать пошла.