Читать «Вторая жизнь Уве» онлайн - страница 149

– А? Чего? Да-да, все нормально.

– Так зайди… Тортика съешь…

– А?.. Да нет. Не люблю я сладкого. Пойдем-ка мы лучше с кошаком на обход.

Большущие карие очи Парване сканируют его, словно пытаются проникнуть в самое нутро: все чаще и чаще в последнее время стал замечать он за Парване привычку глядеть на него так. Не по себе Уве от этого взгляда. Смотрит так, будто гнетут ее недобрые предчувствия.

– Ну ладно, – нехотя отпускает она Уве. – Завтра поучишь меня еще вождению? Я в восемь к тебе зайду, – тут же спрашивает она.

Уве кивает. Тут из гостиной к нему, усы в сливках от торта, важно выплывает кошак.

– Ну, ты готов, что ли? – фыркает Уве. Кошак показывает, что готов. Тогда Уве, повертев ключами и почти не глядя на Парване, негромко подтверждает: – Добро. Тогда завтра в восемь.

На зимний поселок спустилась густая мгла, Уве с кошаком идут знакомой дорожкой между домами. Веселый смех и музыка льются из дома именинницы, выстилая путь обходчикам теплым пушистым ковром. Соне бы по сердцу пришлось, думает Уве. Вот бы кто порадовался, глядя, во что превратила их доселе тихое местечко одна взбалмошная беременная персиянка со своей совершенно разнузданной семейкой. Уж как Соня любила смеяться! Бог свидетель, как Уве тоскует по ее смеху.

Бок о бок с кошаком Уве идет на автостоянку. Пинает мыском таблички, крепко ли сидят. Дергает за ручки гаражей. Проходит взад-вперед по гостевой парковке. Заглядывает на мусорку. На обратном пути, уже на подходе к своему сараю, чудится Уве, что у крайнего дома с той стороны улочки, где живут Патрик с Парване, как будто ходит кто-то. Сперва Уве думает: может, кто из гостей Парване. Потом видит, что фигура жмется к сараю тех самых коммунистов, что устроили «мусорную революцию». А те, рассуждает Уве, сейчас вроде как в Таиланде. Всматривается в темноту: может, померещилось? Может, просто тени мельтешат на снегу? Однако в тот самый миг, когда он уже готов признать, что зрение у него уже не то, что прежде, фигура вдруг возникает снова. А за ней – еще две. А потом он отчетливо слышит, как потихоньку бьют молотком в окно, заклеенное скотчем. Чтоб не зазвенело, не осыпалось стекло. Уве хорошо знаком этот звук – сами так делали в депо: перед тем как выбить осколки из разбитых вагонных окон, заклеивали, чтоб не порезать пальцы.

– Эй, вы! – кричит он во тьму. – Вы чем там занимаетесь?

Фигуры у дома замирают. Слышно, как перешептываются.

– Кому говорят! – рявкает Уве и бегом к ним.

Кто-то из них делает пару шагов навстречу Уве, кто-то кричит. Уве прибавляет ходу, несется, как живой снаряд, пущенный из катапульты. Нет бы мне взять что-нибудь поувесистей из сарая, спохватывается он, да поздно. Краем глаза заметив у одной фигуры в руке что-то узкое, решает: разбираться надо с ним в первую очередь.

Почувствовав укол в грудь, Уве сперва думает, что кто-то из этих типов исхитрился обойти его и ударил кулаком сзади. Но следует еще укол – жгучий, будто кто шпагой проткнул насквозь, от макушки до пят. Уве хватает ртом воздух, но воздуха взять неоткуда. Споткнувшись на ходу, Уве валится ничком и растягивается в снегу, впечатавшись в него всей массой. В полузабытьи еще чувствует тупую боль в щеке, которую, падая, ободрал об ледяную корку, чувствует, как нутро его точно стиснул огромный беспощадный кулак. Как давят в руке жестяную банку.