Читать «Ты идешь по ковру. Две повести» онлайн - страница 34

— Вот и хорошо, бу-удем тебя отучать от боязни высоты-ы, — говорит.

Добрый тренер. А если меня от страха стошнит с дерева? На него прямо, между прочим. Про новую моду я немножко загнула, конечно, переодеться после школы у меня есть время, но если так подумать посидеть: зачем мне вообще наряжаться, шить какие-то платья, ходить на рынок, когда мне их даже некуда и некогда надеть? Утром идёшь в школу, там дресс-код: юбка, блузка, жилетка сдержанных тонов. Потом — к дедушке: ешь и разговариваешь с ним. Вечером — на тренировку. Потом, по темноте уже, — домой. Снова ешь, учишь уроки. А, ну да, скоро ещё надо будет гулять со Спальником. Пока что он всё время спит, но мама сказала, скоро это закончится.

Кажется, я к нему почти привыкла. Иногда по ночам я просыпаюсь и слушаю, как он дышит, как поскуливает и как будто причмокивает во сне. Странно, никогда не думала, что собаки могут чмокать. Однажды мне показалось, что он перестал дышать. Не слышу его дыхания, и всё тут. Зато слышу очень громкое мурлыканье нашей Чешки. Она всё время мечтает о котятах, рожает их по два раза в год, а нам с мамой приходится носить мелких царапычей на рынок, продавать. Иногда по три раза рожает. Я пригляделась, смотрю, она его облизывает, как котёнка. Ничего себе, нашла дитятю. Может, это ей щенка принесли? Она, может быть, с ним и гулять будет, и командам его научит? Я даже спать расхотела от этих мыслей. А потом думаю: да и ладно, пусть воспитывает, учит, водит гулять. Мне-то что? Хлопот меньше, Интернета больше. И заснула.

А утром Чешка, как ни в чём не бывало, ходит, трётся о ноги, молока просит.

— Ладно уж, пей, Сандалетина, помни мою доброту, — я сказала и налила ей молоко и ещё дала шкурку от своей сардельки. — И воспитывай мелкого, может, хоть ты ему внушишь, что в туалет надо ходить в одно какое-нибудь место. В одно, а не в несколько!

А кошка мурлычет себе, ничего не понимает. Эх ты, самой придётся разбираться.

И что? Вечером, когда пришла с тренировки, я обнаружила, что щенок теперь, натурально, пускает лужи и делает свои кучки в одном и том же месте — у меня на тетрадке по химии. Видимо, я её случайно на пол уронила, и она стала жертвой вероломства. Очень хотелось поругать этого Спальника, а толку? Тем более сама просила Чешку научить щенка, не думала, кстати, что кошка у нас такая понятливая. Сначала я расстроилась, но не очень сильно. Всё равно у нас ещё мало уроков было, я у Наташки всё перепишу за три перемены, может, и пойму чего. Как-то не очень мне этот предмет понравился, надо сказать; только начался в этом году, а уже чувствую: не понимаю. Ничего в нём не понимаю. В комнату зашёл отец, увидел, как я тетрадку убираю.

— Это что? — спрашивает, а я по голосу слышу: настроение у него скверное, хуже бывает, конечно, но мне и этого хватит.

— Туалет Спальника. Его Чешка научила.

— Нет, вот это что? Где у него туалет.

— Химия это, — говорю, — тетрадка.

— Та-ак… — протянул отец. Довольно зловеще у него это получилось. — Химия. Считаю до трёх. Раз.