Читать «О НАРЕЧІЯХЪ РУСКАГО ЯЗЫКА.» онлайн - страница 16

4) Окончанія аго, яго, ого, его, вообще произносятся по-московски, т. е. в вмѣсто г, но въ концѣ слышно о; мѣстами однако жъ произносятъ букву г, и говорятъ: твого́, мого́, до́брого, худо́го; этотъ говоръ легко отличается отъ рязанскаго, гдѣ говорятъ какъ написано: тваяго́, маяго́, до́браго, до́брага и до́брава.

5) Буква г отвѣчаетъ латинской g, и произносится немного тверже московскаго, приближаясь къ к; придыханія же (h), въ которое буква эта обращена на западѣ и югѣ отъ Москвы, на сѣверѣ (и на востокѣ) не знаютъ вовсе.

6) Третье лицо глаголовъ оканчиваютъ на ъ (а не на ь), иногда откидываютъ тъ: онъ возьмé, онъ хóди, лю́би; ёнъ брáжничае, хрёсной поѣ́де; около Бронницы слышимъ даже ёны ѣ́здя, лю́бя (мн. ч.). Это признакъ весьма существеный для отличія новгородскаго говора отъ владимірскаго; но и въ первомъ такой говоръ не общій.

7) Творительный и дательный падежи мн. ч. замѣняются одинъ другимъ: признакъ существеный, но также не общій. Новгородецъ ходитъ ногамъ, беретъ рукамъ, ко́летъ виламъ; онъ идетъ къ нами, благодаренъ вами, даетъ овса лошадьми. Мѣстами (Боровичи) путаютъ также родительный и предложный падежи женскаго рода: изъ Москвѣ, у рѣкѣ; поди къ рѣки, ударь по руки́, отъ ногѣ, стоять на одной ноги́. Изрѣдка винительный падежъ употребляютъ некстати съ предлогомъ: читать въ книгу; курить въ трубку. Но и въ Ярославской г. можно слышать: Не стучи ногамъ-тѣ, дай покой людми.

Остальные признаки еще менѣе общи по всей области новгородскаго наречія; а такъ какъ я не беру на себя дѣлать подраздѣленія или опредѣлять прямо по мѣстности поднаречія, то и выпишу здѣсь только особыя замѣтки, по губерніямъ и уѣздамъ.

Г. Новгородская. Въ Бронницахъ слышимъ: идета, сидита, смотрита, вмѣсто: идетъ, сидитъ, смотритъ; мы-ка съ ево́нова двёхъ копіёкъ не разбогатсіемъ. Боровичи дзекаютъ: за дзе́рево циной сойдзе́мси; тсяни́, тсипунъ тсебѣ! Но еще болѣе, чѣмъ дзеканье, распространено, почти отъ Ладоги до Бѣлозера, картавость другаго рода: цоканье и чваканье или чавканье, т. е. взаимная замѣна буквъ ч, ц одной другою: курича, улича, черква, чолковый; целовѣкъ, го́лцыть, цесть, сцытать. Странность эта не можетъ, впрочемъ, служить особенной примѣтой: она встрѣчается также и въ прочихъ наречіяхъ (и болѣе на взаимныхъ предѣлахъ двухъ говоровъ), напримѣръ, въ восточномъ: во Владимірской губерніи; въ Ардатовѣ, Нижегородской; въ южномъ: въ пензенской мещерѣ, также около Касимова, даже у Можайска; въ сѣверномъ же: въ Шенкурскѣ и пр.

Въ Кириловѣ можно услышать восточный, особенно сибирскій, вопросъ: чего ты дѣлаешь? Тамъ же баба говоритъ дочери: Шурка, постановь селезнякъ на бабурку, а сама полѣзай на верёхъ! т. е. Сашка, поставь горшокъ на загнетку, а сама полѣзай на чердакъ.

Въ Череповцѣ говорятъ: мѣнныя дзеньги; що вмѣсто что́; купечъ; свитъ конца́етца; букву в, послѣ гласной, измѣняютъ въ у: пи́уо, піуцо (пиво, пивцо); галки наля́тятъ, надо ся́сть, хочу истъ (и вмѣсто ѣ). Уѣздъ этотъ раздѣляется Шексной пополамъ: по нагорной сторонѣ, жители бойчѣе, виднѣе и наречіе ихъ почище; на лѣсной и болотной сторонѣ, жители вялы, невидны и болѣе искажаютъ языкъ.