Читать «Марсианин (опыт биографии)» онлайн - страница 72

Надо признать, что сама эта идея не принадлежала ему. Сразу после 1899 года, когда знаменитый русский физик Петр Николаевич Лебедев доказал своими опытами реальность светового давления, появилось немало фантастических и научно-популярных публикаций, героями которых были различные «светолеты». Так, например, в 1913 году Б. Красногорский издал роман «По волнам эфира», в котором летал космический корабль под солнечным парусом. Даже такой прогрессивно мыслящий человек, как Яков Исидорович Перельман, классик научной журналистики, даже он этот роман подверг уничтожающей критике. Перельман считал, что зеркало будет слишком громоздким и тяжелым.

Цандер не согласился с этим и доказал, что солнечный парус перспективен, поскольку «зеркала… могут быть использованы на много перелетов, тогда как дорогой горючий материал ракеты расходуется один раз».

Поразительное инженерное чутье позволяло Цандеру критически оценивать сделанное и сразу искать новые решения там, где он улавливал какие-то несовершенства. Например, он понимал, что при движении в атмосфере его космический самолет с двигателем внутреннего сгорания мог бы, подобно всем реально существующим аэропланам, забирать кислород для сжигания топлива из окружающего воздуха. Однако он ставит баки с жидким кислородом, заведомо утяжеляя конструкцию. Уже в первом варианте он чувствует: это слабое место, понимает, что обычный мотор было бы хорошо заменить «ракетой, приспособленной к движению в воздухе», а в дальнейшем говорит совсем недвусмысленно: заменить ракетой, «притягивающей воздух для горения». В начале 70-х годов, разбирая необработанный и нерасшифрованный архив Цандера, Юрий Валентинович Клычников обнаружил схему ракетно-турбинного двигателя, составленную Фридрихом Артуровичем менее чем за год до смерти. Таким образом, совершенствуя свой проект, Цандер прошел путь от пропеллера авиационной юности начала двадцатого века к воздушно-реактивному двигателю ее зрелости в наши дни.

Уже сам факт постоянного поиска и желание совершенствовать свой корабль говорят о том, что Цандер относился к проекту весьма самокритично. У него не было того тщеславного упорства, отличающего людей с ограниченной фантазией, которое мешает им легко отвергать ими созданное, браковать то, что еще вчера казалось совершенным. Человек Идеи, Цандер мог жертвовать всем, если это обещало приблизить его к реализации Идеи.

Рассматривая проект Цандера, оппоненты чаще всего упрекали его именно в излишней усложненности конструкции. Слыханное ли дело: размельчать, толочь в порошок металлические детали и сжигать их! Цандер не отрицал, что это действительно сложно, и опять-таки не проявлял здесь упорства. Напротив, он говорил о самосжигании своего корабля как о необходимости, словно бы навязанной ему самой природой, и готов был приветствовать любое другое решение, которое позволило бы обойтись «без складывания самого аэроплана». «В многих случаях может потребоваться сжигание лишь небольшого количества частей конструкции летательного аппарата, а не всех имеющихся, — успокаивал критиков Фридрих Артурович. — По мере усовершенствования количество сжигаемых частей будет уменьшаться…»