Читать «Марсианин (опыт биографии)» онлайн - страница 44

Работа молодого Цандера на заводе «Мотор» имела большое значение для становления его как инженера. Человек, который прекрасно поет, если хочет стать певцом, нуждается в том, чтобы ему «поставили голос». С детства были видны инженерные способности Фриделя, но и их тоже требовалось еще «поставить». Практика на «Моторе» и последующая связь с заводом не были для Цандера унылой отработкой положенных часов. Теодор Калеп был прекрасным наставником молодого практиканта прежде всего потому, что сам находился в постоянном поиске. Бездумно копировать какую-то зарубежную модель он не хотел. Кален все время стремился вырастить свой авиационный гибрид, комбинируя системы братьев Райт, Фармана, Граде. Чуть позднее, в 1913 году, на «Моторе» был создан моноплан «Дельфин» конструкции молодого военного летчика Виктора Владимировича Дыбовского. По мнению авиаконструктора и историка авиации В.Б. Шаврова, эта машина опередила в некотором отношении свое время по крайней мере лёт на дёсять-пятнадцать. «Оригинальные формы «Дельфина» были единственными в мире в течение длительного времени», — писал Шавров.

Едва начав новое дело, в котором Калеп не имел и не мог иметь опыта, и освоив производство моторов «Райт» и «Гном», он тут же начинает собственные конструкторские разработки и создает в кратчайшие сроки ротативный двигатель «Калеп» мощностью до 50–60 лошадиных сил, что по тому времени было совсем не мало. «Калеп» был не хуже «Гнома», и русские специалисты понимали это. Но замена «Гнома» «Калепом» грозила испортить отношения с Францией — главным авиационным поставщиком Российской империи. О достоинствах нового мотора говорит тот факт, что многие конструкторы меняли зарубежные двигатели своих аэропланов на «Калеп». Он стоял на моноплане ЛЯМ, сделанном в мастерских Московского общества воздухоплавания, на одном из самолетов С-16, который создавался в Петербурге, как истребитель сопровождения для гиганта «Илья Муромец», и на других, чаще всего несерийных машинах, которые строились многочисленными любителями в единичных экземплярах, что позволяло не брать в расчет все внешнеторговые тонкости.

Быть может, именно Теодор Калеп в большей степени, чем институтские профессора, привил молодому Цандеру эту святую неудовлетворенность, когда человек не может довольствоваться достигнутым и постоянно ищет новых совершенств.

В 1910 году наряду со студенческим в Риге возникло «взрослое» «Общество изучения воздухоплавания», основанное Чарльзом Кларком, Теодором Калепом и Эдуардом Пульпе — молодым учителем реального училища, который за два года до этого окончил Московский университет, где ему читал лекции сам Н.Е. Жуковский. Пульпе тоже был человек замечательный, сорвиголова, строил самолеты, летал и в годы первой мировой войны прославился как непобедимый ас в небе России и Франции.

Буквально через два дня после официальной организации нового общества газета «Рижский вестник» оповестила своих читателей о том, что «господин директор Т. Калеп приобрел в Берлине новый аэроплан», который уже находится на пути в Ригу. Самолетов в Риге еще никто не покупал, и заметка обсуждалась в городе живейшим образом.