Читать «Ева и головы» онлайн - страница 229

«Как же он умер?» — не удержался от вопроса Август.

Брат приблизил лицо к его уху.

«Это и есть самое странное и, одновременно, самое печальное в этой истории. Дети».

«Дети?»

«Маленькие ублюдки, воспитанные таким образом, чтобы сражаться и умереть в битве, — лицо красного брата тускло, как далёкая гроза, озарила гримаса возмущения. — Сердце сжимается, правда? Они напали пешими на конных воинов, и знаешь, что сделал барон? Он приказал спешиться. Да, да, именно. Говаривали, будто последние секунды жизни он потратил не на то, чтобы вытащить оружие, а чтобы обратить к своим будущим убийцам мольбу. Мольбу о том, чтобы сложить обоим сторонам оружие».

Красный брат покачал головой, словно от возмущения растерял все до единого слова.

Август знал — отношение барона к детям было особенным. Он никогда не позволял ни себе, ни своим людям обречь на смерть ребёнка. Детям его светлость мог простить любые провинности, взрослых же не умел прощать совсем.

И что теперь? Его тело отделено от головы руками десятков сарацинских детей, малышей, которых можно было крестить и спасти от гиены огненной…

Август тёр виски. Всё прах, всё зазря. Что бы ты ни делал, к чему бы ни стремился, всё будет разрушено. Воистину, что есть воля человеческая против воли небес?

Прах.

Ему стало странно среди этих вещей, что смотрели со всех сторон, будто мыши, пауки и призраки из углов дома, безмолвные его обитатели, терпеливо ожидающие, пока вернётся хозяин. Святой отец вскочил, пинком отшвырнул с дороги кадку, служившую когда-то пугалу головой, и вышел прочь. Ноги его больше здесь не будет. Он похоронит великана и отправится в обратный путь, постарается забыть девочку, передаваемую на вытянутых руках, будто святыню, постарается забыть пятно крови посреди фургона, разбросанные инструменты, наконец, куски чьей-то кости.

Но Август уже предчувствовал на языке солёный вкус кошмаров, что будут мучить его по ночам все последующие годы. Потому что такие вещи, даже будучи разгаданными, не оставляют тебя в покое. Потому что стоит коснуться их — и ты уже там, по другую сторону. Ты уже часть мозаики.

Конец