Читать «Презрение Лорда ( Проклятие Лорда, Проклятие лорда Фаула)» онлайн - страница 233

Остаток дня прошел легко для всадников и лошадей. Под копытами была мягкая трава, сбоку — чистая вода, вид самого Анделейна, который, казалось, пульсировал соком силы и здоровья.

Люди Страны черпали исцеление из окрестностей гор.

Но для Кавинанта этот день был тяжелым. Он был голоден, и живительная близость Анделейна лишь усиливала его голод.

Он старался изо всех сил не смотреть туда, отказывая себе в этом зрелище, как отказывал в пище. Его исхудалое лицо застыло в мрачном напряжении, а глаза были пусты от решимости. Он двигался по двойному пути: его плоть тряслась на спине у Дьюры, удерживая его среди членов отряда, но мысленно он бродил по дну пропасти, и ее темная, пустая бездонность причиняла ему боль.

Я не буду…

Он хотел выжить.

Я не…

Время от времени прямо на дороге перед ним встречалась алианта, как личный призыв Страны, но он не поддавался.

«Кавинант, — думал он. — Томас Кавинант Неверующий. Прокаженный, грязный, отверженный».

Когда все усиливающееся чувство голода заставило его поколебаться, он вспомнил кровавое прикосновение Друла на своем кольце, и его решимость восстановилась.

Время от времени Ллаура смотрела на него глазами, в которых отражалась смерть Парящего Вудхельвена, но он только сильнее становился в своей решимости и продолжал путь.

Я больше не буду убивать!

Ему надо было найти какой-то другой ответ.

Этой ночью он обнаружил, что с его кольцом произошла перемена. Теперь все свидетельства того, что оно сопротивлялось красным вкраплениям, исчезли. Под чудовищной луной его обручальное кольцо стало полностью алым, горя холодным светом на пальце, словно в алчном подчинении власти Друла. На следующее утро он сел на Дьюру, раздираемый между двумя противоположными полюсами безумия.

Но в полуденном ветерке чувствовалось предвкушение лета. Воздух стал теплым и благоуханным от цветения земли. Повсюду самонадеянно красовались цветы и беззаботно пели птицы. Постепенно Кавинанта переполнило утомление. Апатия ослабила натянутые струны его воли. Только привычка к езде и удерживала его в седле Дьюры; он стал нечувствительным к таким поверхностным соображениям; едва ли он заметил, когда река стала поворачивать на север от направления движения отряда, или когда горы начали становиться выше. Этой ночью он спал глубоким сном без сновидений, а на следующий день ехал дальше в такой же немоте и безразличии.

Все возраставшая дремота не покидала его. Сейчас он, сам того не зная, ехал по степи; ему грозила опасность, которой он не сознавал. Усталость была первым шагом в неумолимой логике закона проказы. Следующим была гангрена, зловоние гниющей заживо плоти, настолько ужасное, что некоторые медики не могли его выносить; зловоние, которое ратифицировало отвержение прокаженных таким образом, что ему не могли противостоять ни простая жалость, ни отсутствие предрассудков. Но Кавинант путешествовал по своему сну с разумом, полным сна.