Читать «Презрение Лорда ( Проклятие Лорда, Проклятие лорда Фаула)» онлайн - страница 195

Кавинант с содроганием вспомнил свою краткую встречу с Друлом в пещере Кирил Френдор. Подобно своим спутникам, он чувствовал уже прикосновение ночной пелены и невольно думал о том, что может за ней скрываться.

Лишь Вариоля и Тамаранты, казалось, не коснулось общее настроение. Тамаранта выглядела полусонной и совершенно не правила своей лошадью, доверяя Ранихину самому выбирать путь. Ее муж сидел в седле прямо, твердо держал поводья, но рот его был расслаблен, а взгляд рассеян. Они выглядели немощными; Кавинант чувствовал, что может увидеть хрупкость их костей. Но лишь они одни из всего отряда были безучастны к наступлению ночи; казалось, они даже рады ее приближению. Быть может, они просто не понимали.

Еще до наступления темноты отряд остановился на северном склоне неровной горы, частично защищенном от преобладающего юго-западного ветра. Воздух стал холодным, словно зима вернулась, и ветер леденил сердца путешественников. Несколько воинов молча кормили и расседлывали лошадей, остальные готовили скромную пищу на огне, который Биринайр высек из одного прута Лиллианрилл. Ранихины галопом умчались прочь, чтобы заночевать в каком-то укромном месте или совершить некий обряд. Остальные скакуны остались на месте стреноженные. Стражи Крови выставили вокруг лагеря часовых, а остальные устроились возле огня, завернувшись в плащи. Как только остатки дневного света окончательно рассеялись, ветерок окреп и превратился в довольно сильный постоянный ветер.

Кавинант обнаружил, что не прочь был бы сейчас ощутить товарищеское участие, с которого начался день.

Но сам себе помочь в этом он не мог, и ему пришлось ждать, пока Высокий Лорд Тротхолл не поднимется, чтобы встретить мрачные предчувствия членов отряда.

Твердо уперев посох в землю, он запел Гимн Ревлстону, который Кавинант слышал во время вечерен. К нему присоединился Морэм, за ним Вариоль и Тамаранта, и вскоре весь йомен был уже на ногах, добавив к пению мощь своих голосов. Они стояли под мрачным небом — двадцать пять душ, поющих, словно пророки:

Семь кругов зла для утерянной веры, Для предателя Страны, человека и духа, И один храбрый Лорд против судьбы. Чтобы уберечь цветок красоты От черной порчи.

Они смело возвысили голоса, и контрапунктом этой мелодии был раскатистый тенор Гиганта, певшего свою песню. Когда гимн был спет до конца, они сели и заговорили все вместе низкими голосами, словно гимн — это все, что было им необходимо, чтобы восстановить мужество.

Кавинант сидел, глядя на свои узловатые руки. Не отрывая от них взгляда, он чувствовал восход луны; он ощутил вокруг себя странное напряжение, когда первый красный отблеск появился на горизонте. Но он закусил губу и не поднял глаза. Его спутники дышали часто и непрерывно, красноватый отблеск постепенно сгущался в середине огня, но Кавинант все не поднимал взгляда, словно изучал, как белеют костяшки его пальцев.

Потом он услышал мучительный шепот Лорда Морэма «Меленкурион!» и понял, что луна была полностью красная, запятнанная так, словно ее осквернение было законченным; такая красная, кровавая, словно ночное небо прорезали до самого сердца. Кавинант ощутил, как ее свет коснулся его лица, и щеку перекосило от отражения.