Читать «Антология современной швейцарской драматургии» онлайн - страница 162

Может, как раз сейчас твой жених надевает тебе на палец кольцо, и вы повторяете за пастором слова обета, который никогда не сможете исполнить.

Вы для меня мертвы, а я для вас. В замужестве любовь кончается. Влюбились, вышли замуж, пиши пропало.

МУЗЫКАНТ. Кстати, о попах, Джакумберт. Пастор просил тебе передать, что был наверху, исполнил свои обряды и передает тебе привет. И полицейский тоже там был и взял твои анкетные данные…

ДЖАКУМБЕРТ. …и тра-ля-тля и тру-ля-ля и передает тебе привет.

МУЗЫКАНТ. Точно.

ДЖАКУМБЕРТ. Это не в счет. Если пастор желает благословить скотину, ему положено прийти ко мне в горы, а не вещать свои благословления, все чохом, с парковки в долине. А полицейский, кретин этакий, пусть поцелует меня знаешь куда? Если поп такой нежный, что не может подняться в Альпы и сделать свою работу, как положено по совести, то уж лучше я сам благословлю свою скотину, а заодно и Альпы. К черту этого пастора и этого полицейского. И вообще, все, кто на букву п, — симулянты. Ленивый пастор, полицейский, лысые политики. Да еще пунтеглий, этот мерзкий ветер, смертельный для овец. Он снова и снова косит мои стада только потому, что пастор не дает себе труда пристойно, как положено, благословить мои Альпы.

АЛЬБЕРТИНА. Сбавь обороты.

ДЖАКУМБЕРТ. А все-таки интересно, почему благословение не волнует скотину. Ничуть. Овцы продолжают пастись, блеять и роптать. Ведь они доверяют Джакумберту, а я делаю, что могу, и без благословения святой церкви.

4. Благословение Альп

ДЖАКУМБЕРТ.

Путник, ты поднялся в Альпы, Вспомни тех, кто здесь подолгу Служит, не сходя в долину. Тех, кто пост не оставляет Ни в хорошую погоду, Ни в ненастье, ни в жару, Кто под снегом замерзает, Кто под градом коченеет, Спит без женщин, согреваясь Лишь глотком хорошим шнапса И затяжкою бриссаго. Вспомни, путник, и об овцах, Зажимающих хвосты Между задними ногами. Аминь.

АЛЬБЕРТИНА (читает бульварную газету «Блик»), Роман с продолжением: И вот ему исполнилось 37. Джакумберт Нау испытал все страдания жизни. Лишь одно страдание еще не коснулось его: Смерть. Он видел столько смертей и беспомощно стоял и смотрел…

Альбертина не согласна с этой историей. Исправляя газетный текст, она одновременно читает его вслух.

И вот ему исполнилось 37. Джакумберт Нау испытал все радости жизни. Он ест и пьет, любит и живет без благословений и таинств и собирается так же умереть. Все, чего ему еще хочется, — это обнять черную женщину. Из-за цвета ее кожи и запаха.

ДЖАКУМБЕРТ. Черт бы побрал вашу общину. С ее хозяевами и скотиной и прочей дрянью. Я целый час перегонял овец через ручей. Одну за другой. Под проливным дождем. Мостки? Какой там! Завышенное требование, ясное дело.

Передразнивает старосту общины.

Община бедная. На мостки денег нет. Гляди в оба, Джакумберт, чтобы твои овцы не утонули.

Три часа под этим проклятым дождем, орешь, чертыхаешься, а кругом только блеянье и лай: