Читать «Жить – интересно!» онлайн - страница 13

Ёлы-палы… а это что?!.

Какая-то непонятная деревянная фигура в рост человека. Но не это главное, а главное то, что она… периодически вздыхает и издаёт какое-то невнятное бормотанье! Обхожу вокруг – видимо, где-то аудиоисточник? Ничего такого не обнаруживаю.

А вот огромный зал, почти пустой. Здесь, наверное, проводили балы или банкеты когда-то давно. А сейчас в центре зала один-единственный экспонат: старинный автомобиль, какой-нибудь «Паккард» или «Студебеккер», до уровня выше колёс вмурованный в цементный постамент. Пустота, тишина, покарябанный автораритет с плешками ржавчины и зеленцой порчи сквозь сохранившийся никель, – «остановленное движение»? Общий тон – паркет, панели, портьеры, – корица, местами переходящая в кофейную чернь.

Посетители музея скользят по высоким сумрачным коридорам тихо, как принято в музеях, напоминая призраков, я вижу их издалека, и мне вспоминается строка из Лорки: «кабальеро безглазы, сеньориты – безгласны…»

Иду дальше.

Лошадь, целиком закованная в латы; искусно, несколькими штрихами написанная рукоблудствующая дама; очень натурально сделанный утопленнник в аквариуме: развевающиеся в зеленоватой воде волосы, выпученные от удушья глаза, раззявленный рот…

Эти страсти, подстерегавшие в каждом зале, заставили меня задуматься: почему? Почему леонардовская «Мона Лиза» в парижском Лувре оставила меня равнодушным (больше, чем сама картина, впечатлил ажиотаж, царивший вокруг её демонстрации; об этом я ещё расскажу), – а вот эта авангардная изощрённость заставила «проснуться». Почему мы такие? Почему, для того, чтоб очнуться от духовной спячки, нам нужно сильнодействующее средство – чтоб вот так, чтоб какой-нибудь выверт вроде крысиных лифчиков-трусиков, какая-нибудь «пощёчина общественному вкусу», чтоб визжащей бензопилой, да по оголённым нервам? В чём причина? Избалованность, пресыщенность? Кризис искусства?

Но вершиной всей этой вакханалии вычурного и извращённого стало то, что я увидел, поднявшись на верхний этаж. «Вершиной» и в переносном, и в прямом смысле – особенностью этого музея является то, что необычны не только экспонаты, но и, иногда, – их расположение. Например, одну ростовую скульптуру я застал в… туалете, представьте себе! Поначалу оторопел, приняв её за живого человека. А этот, добивший меня экспонат – находился под самой крышей, это там даже не этаж, а какой-то огрызок-закуток на полпути к следующему, несуществующему этажу. Что из себя представлял тот экспонат?

Большой чан. А в нём… в нём нечто, действительно вбившее в мой мозг последний, «контрольный» гвоздь. Если я выражусь, что в нём были куски человечины, – в определённом смысле это не будет большой натяжкой. И ещё жгучей – контекст: и сама ёмкость, и то, чем и как он был наполнен, и надписи на фрагментах – всё это более отчётливо, чем многие другие здесь произведения поясняло авторский замысел, и он был ужасен – экзистенциально, лично для меня. Подчёркиваю – сугубо для меня. Вот поэтому мне и хочется туманно умолчать о подробностях, – «погибель Кащеева на конце иглы, а игла – в яйце, а яйцо – … и т. д.»