Весна уже поблизости, но ночиЕщё в распоряжении зимы.А днём тепло. Но всё-таки не Сочи.Хотя и не низовья Колымы.Вот и сейчас. Метель гарцует рьяноНа белом своенравном скакуне,Свистит и воет форте и пиано,Свободы не давая тишине.А тишина, забившись в угол, в домеМоём нашла спасенье до порыИ не выходит, силы экономяИ соблюдая правила игры.А правила просты: метель немногоПобуйствует и прочь умчится вскачь.И в добрый путь. Пусть скатертью дорогаРасстелется. Всех благ, метель! Удач.Прописку сменишь, в северных широтахПоселишься на время. А веснаВозьмётся за весеннюю работу…И выйдет на свободу тишина.
Свет и тени
Рассвело. И неяркий светПо сугробной разлился пене.Равномерно и ровно. НетНи единой заметной тени.Странен мир, если нет теней —Не объёмен, почти двухмерен.Вне реальности. Но и в ней.Неустойчиво-неуверен.А к полудню сошёл покров —Растворился, как будто не был,Плотный занавес облаков.Нараспашку открылось небо.И потоком с небес к землеХлынул свет. Но в одно мгновеньеТараканами из щелейПоявились, возникли тени.Мест без тени на свете нет.Тени, видимо, вездесущи.Не секрет: там, где ярче свет,Там и тени черней и гуще.
Погожий выходной
Солнце с аппетитом молодымПоглощает символ зимней власти —Снег. Исчезли, сгинули, как дым,Будни надоевшего ненастья.Под карнизом бойкая капельЯростно колотит по отмостке.Для машин огромная купельВольно разлеглась на перекрёстке.На аллее скверика – мольберт.И художник… Дремлет, впал в истому.А коты устроили концертВ дебрях недостроенного дома.Город, одурманенный весной,Сплюнул смог и дышит полной грудью,Позабыв в погожий выходнойМонотонность надоевших будней.
Март. Зарисовка
На речке лёд напоминает паутину —Густая сеть промоин, трещин, полыней.Невероятные абстрактные картиныРисует солнце из проталин и теней.На погрубевшей от тепла холстине снега —Рядно рядном, а не художественный холст.И воробьи ныряют в лужи без разбега.И календарь уже не так нахально толст,Как в январе. Он похудел почти на четвертьИ с каждым днём теряет свой солидный вид.У входа в парк на тротуаре что-то чертитКусочком мела восьмилетний индивид,Сосредоточенно сопя и на прохожихНе отвлекаясь, – для него их просто нет.Он очень занят, и мешать ему негоже:Любое дело очень важно в восемь лет.Неправ, кто думает: мол, мне б его заботы…Вот я и в парке. У реки. На берегу.А тень моя смешно запуталась в тенётах,Сплетённых солнцем из проталин на снегу.
Электричка
Перрон. Платформа. Суета, столпотворенье.Как будто кто-то дал команду на отъезд,И всё столичное народонаселеньеВдруг охватила тяга к перемене мест.В обычный день не видел я такого бума.А перед праздником не действует законО перемене мест слагаемых, где суммаНе изменяется… Скорее бы в вагон!В вагоне давка, гвалт, – не слышно мыслей даже,Не чьих-то – собственных. Наверное, их нет.Не отвлекают заоконные пейзажи —Сквозь муть и грязь в вагон едва сочится свет.Пытаюсь думать, но от мыслей лишь обрывкиБессвязно в голову врываются сквозь шум.И те – про то, что не доделал, про ошибки,Про то, что я не так живу, не так дышу…Ещё не поздно… И, наверное, не рано,Прервав ненужное зализыванье ран,Пройти тараном сквозь толпу, достичь стоп-кранаИ… убедиться: не работает стоп-кран…
