Читать «Гормон радости» онлайн - страница 13
Мария Викторовна Панкевич
Как-то я занималась дома. Мама стояла рядом и давала мне полезные советы. Видимо, пахан не смог этого выносить, потому что ворвался в комнату и с воплем «Да что ты с ней трахаешься, видишь же, не хочет она нормально учиться!» вырвал смычок и ударил им мне по голове. Тот разломался пополам, я зарыдала, но почти сразу обрадовалась – сегодня занятия точно отменяются.
– Зачем же ты смычок с белым волосом сломал! – закричала мама. – Не мог взять с черным? Ты хоть знаешь, сколько он стоит – концертный смычок?!
Помимо музыки, в первом классе я занималась фехтованием, акробатикой и ходила в бассейн. Чувство хронической усталости у меня появилось еще тогда, как и синяки под глазами, а радовало только фехтование. Тренер выдал рапиру, с которой я постоянно пыталась свинтить наконечник, чтобы кого-нибудь победить по-настоящему. Мне казалось, что такие бои, без крови – хуйня и профанация. Песенки из фильма «Три мушкетера» вроде:
В группе по фехтованию я была единственной девочкой и самой маленькой к тому же. Остальным ребятам было от четырнадцати и больше, они ругались матом, и я делала им замечания. И вот первый поединок! Тренер поставил меня сражаться с щуплым пацаном возрастом вдвое старше. Смутило не это – дрался он не так, как учил тренер, а как-то подло. Тогда я стала махать рапирой, тыкать ей ему в маску и орать: «Сдавайся, трус!» Я выиграла бой со счетом четыре – два. Над парнем все ржали. «Да она ебнутая!» – обиженно сказал тот тренеру. Я это услышала и решила, что после такого оскорбления мне надо либо его убить, либо уйти и больше никогда с ним не встречаться. Убивать его, я рассудила, глупо – он и так мной унижен. Поэтому, мысленно попросив прощения у тренера, ушла по-английски, прихватив с собой рапиру.
Это была вторая кража за семь лет моей небольшой жизни. Брат жутко завидовал и оторвал голову любимой кукле Ваньке. Из шеи пупса торчала вата, он был изуродован – выглядело это ужасно. Я пыталась образумить братца, но к своим пяти годам он был избалован до совершенно скотского состояния. С ним никто не мог справиться – только когда пахан начинал его бить, он слегка приходил в чувство.
Скрипке мы учились у одного педагога – Герты. Она поначалу была в восторге: какие музыкальные дети! Но вскоре она узнала нас получше.
Ко мне была единственная претензия – во время уроков я всегда зевала. А что поделать? Все время жутко хотелось спать, к тому же обедала я обычно в трамвае по пути из гимназии в музыкалку холодной котлетой с булкой. Я научилась зевать с закрытым ртом, но она все равно палила меня и пилила, как ту скрипку.
А вот к брату у нее не было никаких замечаний до тех пор, пока он не сказал ей однажды:
