Читать «Цена предательства» онлайн

Некоторые десантники предпочитали обходить свой участок, двигаясь встречно-параллельным курсом, то есть – от стороны до стороны квадрата, сдвигаясь каждый раз на несколько шагов, а затем разворачиваясь на сто восемьдесят, и – снова до противоположного края участка.

Другие начинали из центра, расширяя круги обхода до тех пор, пока не добирались до внешней кромки участка.

Третьи наоборот – предпочитали начинать обходить свои границы вначале по периметру, сужая «квадратные» круги к центру. Михаил относился к третьим.

Свой участок он «обрабатывал» уже четыре часа, стараясь только не пропустить сбои аппаратуры, выражавшиеся тонким попискиванием контрольных датчиков, сигналы сканнеров, объявлявших о проблеме голосовым способом, и трёп, вернее – переговоры коллег по работе: эти он откладывал как бы в долговременную память. Типа: не забыть, что Розенберг столкнулся с разжижающей псевдокислотной «лужей», а Порциан – с «налётом» механострекоз. Ничто из этого не мешало ему преспокойно думать о своём.

К пятому году работы в космодесанте он научился уже многому.

Например, тому, что особо сексапильную деваху в баре, на которую уже положил глаз сержант, лучше в любом случае оставить в покое: может, она сержанту и не достанется, а вот у него на лице и рёбрах не останется ощутимых отметин от титановых кулаков. Причём – титановых в буквальном смысле: протезы обеих кистей Малколму МакКратчену поставили, ещё когда тот был рядовым салагой – восемь лет назад. И его пример теперь считается хрестоматийным: бомбой может оказаться и банальная и с виду безобидная фигня, один в один напоминающая полевую ромашечку.

Незнакомое пойло с «экзотическим» местным названием тоже лучше не пить. Потому что та крошечная доза люмера, что добавляется с разрешения медиков, якобы для «лучшей адаптации организма к местным условиям», в комплекте с алкоголем и непривычными для кишок вытяжками местных же растений, может подействовать на некоторые, особо чувствительные к нарколептикам, организмы, неадекватно. Вызвав болезнь.

В частности, заставляющую в лёжку провести на койке в казарме, а затем – и в реанимации госпиталя, с телом, утыканным иглами с очень нужными капельницами, одиннадцать часов. И при этом всё равно мучиться позывами к рвоте каждые десять минут. Ощущая, как жутко ноют, и стремятся вывернуться наизнанку и черепная коробка, и эти самые кишки. Не говоря уж о воистину охрененном зуде в коже головы – таком, что хочется поскорее соскрести её с черепа лезвием собственного же виброножа!

Хотя приходится признать: такой «неземной» эйфории, как от «особого Курайского» он не испытывал до этого никогда. Соответственно, и похмелье оказалось…

А ещё, даже когда планета, вроде, хорошо освоена и почти обжита, нельзя выходить из купола Станции без защитного оборудования и комбинезона усиленной защиты. Даже на такой планете, которую «осваивают» уже несколько лет. Потому что некоторые ловушки установлены – ну с очень сильным замедлением. Память о рядовом Саймоне Майерсе, погибшем два года назад на, казалось бы, ровном месте, разлетевшись на кусочки не крупнее конфетти, тому наглядный пример.