Читать «Смерть Сталина. Все версии. И ещё одна» онлайн - страница 139

«В тот последний вечер Сталин два-три раза интересовался ходом следствия. Наконец спросил ещё раз чрезмерно услужливого в последнее время Берию:

— А как Виноградов?

— Этот профессор кроме своей неблагонадежности имеет длинный язык. У себя в клинике стал делиться с одним врачом, что-де у товарища Сталина уже было несколько опасных гипертонических приступов.

— Ладно, — оборвал Сталин. — Что вы думаете делать дальше? Врачи сознались? Игнатьеву скажите: если не добьётся полного признания врачей, то мы его укоротим на величину головы.

— Сознаются. С помощью Тимашук, других патриотов завершаем расследование и будем просить Вас разрешить провести публичный процесс.

— Готовьте, — бросил Сталин и перешёл к другим делам».

Приходится позавидовать историку Волкогонову, окружившему Сталина подслушивающими устройствами…

Доктор исторических наук Илизаров, работавший в комиссии Волкогонова «по передаче архивов КПСС и КГБ СССР в государственные архивы РФ», писал, что «генерал легко лавировал между различными мнениями», согласившись с сомнительной системой «избранных» и «доверенных» авторов, которые вольно трактовали документы, закрытые для широкой публики.

В такой атмосфере возможно появление любой «утки».

В газету «Аргументы и факты» от 6 декабря 2002 года залетела фантастическая версия Николая Добрюхи: «“Хозяин Кремля” умер раньше своей смерти. Самая последняя тайна Сталина», которую позднее он повторил в «Комсомольской правде»: «Вместо Сталина умирал двойник».

По словам Добрюхи, его информатором был Геннадий Коломенцев, бывший сотрудник Главного управления охраны (ГУО). Коломенцев работал в отделе, обеспечивающем питание и обслуживание первых лиц государства. В этой системе он проработал около 38 лет, отвечал за питание всех советских руководителей — от Сталина до Горбачёва и был начальником Особой кухни, обеспечивавшей приёмы, завтраки, обеды и ужины партийной элиты. Коломенцев, в свою очередь, ссылается на Ивана Орлова, коменданта дачи Сталина в Волынском.

Рыбин приводит совершенно противоположные показания Орлова, но для Добрюхи они необязательны. Читатель сверять не будет.

Добрюха пишет: «Рассказ почётного чекиста СССР, полковника КГБ Коломенцева записан на магнитофон, перенесён на бумагу и завизирован им лично». Стало быть, претендует на правду…

Не станем тянуть канитель и водить читателя за нос. Добрюха пересказывает свой разговор с Коломенцевым:

«Когда вскрыли дверь, он лежал на полу около тахты, на которой спал. У него тахта была. Он лежал на полу уже мёртвый…

— То есть… вообще мёртвый?

— Мёртвый!

— А все говорят, что несколько дней умирал…

— Не-е-е. Нет-нет, он уже мёртвый был. Всё! Все эти разговоры и газетные сообщения — галиматья. Он уже мёртвый был… Всё!»

Как же автор псевдосенсации объясняет то, что согласно официальной версии, Сталин умирал четыре дня? И, вообще, зачем нужна была такая сложная мистификация?