Читать «Что человеку надо» онлайн - страница 60
Илья Григорьевич Эренбург
— Глоточек!..
— Пей!
Немец взял фляжку, но не пьет:
— Тебе не останется…
— Пей! У меня еще есть.
Хуанито с восторгом и завистью смотрит, как немец пьет, а потом говорит:
— Вам хуже, вы не привыкли.
Снаряд снес половину церкви. Немец лежит: вокруг кровь. Хуанито постоял с минуту, позвал санитара и побежал догонять своих.
Возле лесочка стоят танки. На них накиданы масличные ветки.
— Там один остался перед окопами… Надо вытащить.
Три живых танка идут подбирать мертвый.
Бежит боец: на руке кровь.
— Перевязочный пункт налево.
— Какой перевязочный! Мне командира танков. От Маркеса. Вот записка…
Командир кричит:
— Заправляться!
Потом он спрашивает бойца:
— С рукой что?
— Это когда я бежал… Они вон оттуда стреляют. А танки ваши замечательно работали! Я ведь сзади шел…
Командир смеется:
— Работали ничего. Значит, наступаем?
Ночь прошла спокойно. Маркес обошел позиции. Кто-то ему сунул хлеба, колбасы. Он жевал и говорил:
— Надо пулеметы переставить.
Утром он был на командном пункте, потом снова пошел на позиции.
Мертвые на солнце с’ежились, сгорели — все теперь кажутся марокканцами. Смрад. Санитары заливают трупы известью.
Все ждали утром контратаки, но противник казался растерянным. Его батареи стреляли вяло и беспорядочно. Льянос спросил Маркеса;
— Двигаться?
— Ни в коем случае.
Полчаса спустя фашисты открыли ураганный огонь на левом фланге, где стояла бригада Бельо: они хотели прорваться на дорогу и отрезать обе бригады.
Огонь сразу стих. Марокканцы. Теперь все поле покрыто ими. Они снесли пулеметы и катятся дальше. Бригада Бельо не выдержала удара. Бойцы убегают.
— Кажется, окружили…
Тогда навстречу марокканцам кидается бригада Маркеса. Он стоит на бугорке возле дороги. Он все время двигает руками от волнения, как будто зовет, стреляет, душит.
— В штыки!
Никто не слышит команды. Все смешалось вместе. Огромный человеческий клубок бьется среди камеей. Но вот с края потекла живая река: марокканцы убегают.
— Вперед!
Это Льянос. Долговязый, он скачет по полю, как болотная птица. Потом, смеясь, показывает Хуанито свою шапку.
— Зря пули расходуют…
Ведут пленных. Они еще не понимают, что случилось; у них тусклые сонные глаза людей, вырванных из боя.
Солнце высоко, страшное солнце. А воды нет.
— Глоточек!..
Это Хуанито взмолился. Льянос показывает пустую фляжку:
— Я сам выпил бы… Например, холодного пивка.
Едет танк. Из люка выглядывает голый смуглый парень.
— Немецкий… Сейчас мы его пустим в оборот.
Тягачи тащат захваченные орудия. Бойцы считают пулеметы. Один принес Маркесу кусок желто-красной материи, это — трофеи.
Маркес задумчиво теребит лоскут. Он сел на камень; он не держится на ногах от усталости. Льянос удивленно на него смотрит:
— Что с тобой?
У Маркеса мокрые глаза. Он ничего не может ответить. Он только встал, обнял Льяноса и снова сел на камень.
17
Бернар провел месяц в госпитале. Рана зажила, но он не может двигать левой рукой — осколок снаряда задел плечевую кость. Эти недели он прожил смутно, ни о чем не вспоминал, не задумывался, что он будет делать, когда выздоровеет. Он много ел; кусая ломоть хлеба, он как будто вгрызался в возвращенную жизнь. Засыпая, он радовался сну, а утром с восхищением глядел на деревцо, зеленевшее перед окном.