Читать «Что человеку надо» онлайн - страница 32

— Я вообще за то, чтобы отозвать наших бойцов. Зачем нам сражаться за какую-то демократию? Если фашисты придут сюда, мы будем защищать каждую улицу, каждый дом…

Маноло ответил:

— Хочешь бомбы кидать? Пожалуйста — поезжай в Сарагоссу. Эх, вы, не нюхали, что такое война, а треплете языками! Точка.

Тишина, ковры, бронза. Толстяк вынул из несгораемого шкафа сигары.

— Гаванские. Вы говорите, автоматические ружья? Это очень сложный вопрос, если угодно, это вопрос о взаимоотношениях между нами и центральным правительством, это, так сказать, разветвление основного вопроса, который…

Маноло сердито грызет горькую сигару. Наконец, ему надоело слушать ласковый бас толстяка:

— С ружьями как?

— Да я об этом и говорю. Может быть, при предстоящей реконструкции правительства, если нам удастся изменить соотношение различных секторов…

Маноло швырнул сигару на ковер.

Придется ехать без ружей! Он теперь идет, не глядя куда. Он забрел на окраину. Осталось еще два часа…

Ребятишки играют в войну. Одни спрятались за стену полуразрушенного дома, другие наступают. Защитники кидают в наступающих гнилую картошку. Маноло остановился; он увлечен игрой. Он кричит:

— Дурачье! Отсюда надо — с фланга…

Он перебегает через канаву. Ребята в восторге визжат. Летит картошка. Защитники, посрамленные, убежали в сарай. Выходит женщина, она качает головой:

— И ее стыдно тебе? Чему-нибудь хорошему научил бы, а он их учит кидаться картошкой…

Маноло сконфуженно улыбается. Он взял на руки малыша.

— Мы, мамаша, дикими стали, это правда. Твой красавчик? Вот бы мне такого!

Ребята обступили Маноло. Один надел его шапку; другой вытащил из чехла бинокль. Маноло смеется:

— Ты куда лезешь? К револьверу? Нет, брат, это не для тебя. Это, брат, такая штука…

Бьет семь. Вот и хорошо. Значит, едем! Забежать только к Кончите. Она скажет: «Сумасшедший!» А потом? Потом все спокойно — фронт.

10

Итальянцев поместили в гимназии. Вечером приехал генерал. Он простудился в дороге и пил грог. Он долго стоял на кафедре, выжидая, когда наступит тишина: все кашляли, чихали. Жители Сигуэнсы не запомнят такой весны: мокрый снег, грязь, холод.

У генерала крохотное высохшее личико; он похож на летучую мышь. Однако он старался быть величественным и, подымая голову, показывал солдатам худую морщинистую шею.

— Легионеры Рима, вы освободили красавицу Малагу. Теперь вы освободите…

Он закашлялся и еле договорил:

— Мадрид.

Буссоли думал о бараньей туше, которую принесли на кухню. Конечно, мяса у барана не бог весть сколько: офицеры могут его прикончить в один присест. Тогда плохо — снова одни макароны…

Буссоли всю свою жизнь жил впроголодь, и к еде он относится суеверно. Когда перепадает вкусный кусок, он мучительно думает: а что будет завтра?.. Недавно он разбудил товарища: «Окорок помнишь? В Монтилье. Когда хозяйка пошла за водой… Дураки мы!»

Он родом из Неаполя; ему тридцать лет: у него четверо ребят и он в страхе рассказывает: «Кажется, пятого отвалит… Ты ее не знаешь!» Прежде он был штукатуром — это давно, тогда еще строили дома. Он умеет лазить, как обезьяна, класть полы, доить коз. Читать его не научили; он разбирает только цифры и всегда смотрит на расписке — сколько, прежде чем поставить крестик. Он хороша поет неаполитанские песни, от голода его голос становится томным, и поет он про любовь.