Читать «За закрытыми ставнями» онлайн - страница 67

— Что за шум?.. Мир честной компании!

— А-а, Санька удалая головушка!

— Что давно тебя не видать было?

— Где пребывал–проживал? — раздалось со всех сторон.

— Я у тятеньки бывал Под мосточком проживал И-их я! Их–яа! Их–я–да-я!

Заплясал парень, а из глаз так и брызжет веселье. На нем розовая разорванная рубаха, топорщась и пузырясь, тоже будто подплясывала.

— Эй, дьявол! Спать пришел, так спи, а то живо выставлю!

— Э-эй, лорд–милорд, Личард Львиное Сердце! Что так грозен? Аль я тебе помешал?

— Коли б не мешал, я б тебе и не говорил.

— Наше вам с кисточкой! Да коли ж русскому человеку веселье мешало? Вот весна идет, всякая букашка радуется, и у меня в грудях… слушай–ка, — во! — ударил он себя в грудь. — Гудет, песня просится. Э-эх, закручу горе веревочкой, да и на Волгу–матушку. Живи — не хочу!

— А у меня тут, — ударил себя в грудь выступивший на середину угрюмый мужик, — тоже гудет, только не веселье, а тоска–кручинушка.

— Да неужли тебе, мил человек, разогнать ее нечем? На Волге тесно, — в степи кинься. Широка, привольна наша мать-Рассеюшка… Э-эх, ты!..

Ходи горы, ходи лес,

Тоску–горе медведь ешь!

Э-эх, ты, ты–да–ты,

Эх, ты–да–ты–да-ты.

— Эй, Санюха! Обувка–то у тебя в каком модном магазине куплена? — подмигнула ему Манька.

— Моя–та? — поглядел Санька на свои ноги, из которых на одной была опорка, а на другой рваная калоша, — чем не обувка?.. Я в своих туфлях гляди–ка как трепака откалываю…

Пойдем, девица, со мной,

Под мостом устроим дом…

Обхватил он Маньку.

— Пш–ла, рвань! — отмахнулась та.

Санька дернул гармошку, подбоченился и пустился в пляс.

Не хотят любить коль девки,

Так напьюся я горелки,

Эх ба–а–рыня, — су–да–а-рыня,

Барыня–сударыня, сударыня–барыня…

— Не пляши, говорю! Душу выматываешь!

— Я‑то, голубь? А ты выпей, полегчает. Глянь–ка вот — пронес…

Вытащил из кармана порядком отпитую бутылку и протянул угрюмому мужику.

— Пей, мил человек, всякую кручину как рукой снимет…

Вот и я, молодчик красный,

Поглядите, сколь прекрасный Эх–я–я-да-я,

Э–х–я-да я.

Снова заплясал Санька.

— Сгинь, черт… убью! — сверкнул на него глазами, отрываясь от бутылки, угрюмый мужик. — Говорю, в грудях тоски полно… Не мути…

— Да как ты меня убьешь, голубь? Всякая мертвая душа упокоения себе требует, а я вот — плясать хочу… Да и куда ты меня приткнешь? У Бога меня не примут, потому я там с гармошкой к ангельскому пению не приспособлюсь, да и Господа обеспокою, а…

— К черту на рога отправлю! Плясун проклятый!

— Э-эх, голова! Да у черта, по писанию, плач и скрежет зубовный полагаются, да еще гиенна огненная, а я…

Моя глотка водки хочет, А душа веселья просит, Эх, ба–арыня, су–д–а…

Фь–ю–ю… прорезала воздух брошенная сильной рукой бутылка… С мягким цоканьем ударилась об висок Саньки и мелкими брызгами рассыпалась по асфальтовому полу…

Санька пошатнулся, как–то нелепо взмахнул руками и рухнул на пол… В голубых глазах еще не остыло веселье, на губах дрожала улыбка, плечо здорово вздернулось, рука не выпустила гармоники, а правая нога слегка подогнулась, как будто готовилась пуститься в пляс.