Читать «Динокко» онлайн - страница 9

Майк беззвучно шевелил губами, уставившись в окно. Сейчас он больше всего походил на обиженного ребёнка и даже не повернулся, когда Глен поставил перед ним поднос и сел рядом.

— Майк. — Сказал Глен. — С твоим затылком трудно разговаривать.

Майк упрямо мотнул взъерошенной головой.

— Как знаешь, — вздохнул Глен. — как знаешь… Если, конечно, знаешь. Динокко — не обычное место, здесь иногда происходят вещи, которые удивляют даже меня. В одном можешь быть уверенным — город оказывает тебе услугу, настоящий смысл которой ты пока вряд ли можешь оценить. Здесь тебя хранят от неприятностей — в том числе и от тех, которые ты можешь невольно причинить другим.

Майк повёл плечом. Глен продолжал:

— Когда плачется сердцем, слёз обычно не видно. У мужчин просто краснеют сухие глаза, и взгляд становится жёстким… Некоторые пытаются излить невидимые слёзы на бумагу, и тогда здесь, в Динокко, это случается — бумага чернеет и съёживается, словно обожжённая кислотой. Лишь просочившись сквозь несколько листов, слова понемногу теряют гнев, и некоторые из них даже остаются запечатлёнными. Ты можешь удивиться, Майк, но лишь эти, дожившие до бумаги слова и объясняют всё, что ты хотел сказать на самом деле. Остальные, сгоревшие, никогда не увидят свет — и это настоящее благо! Ты ещё не знаешь, что написанное всегда — всегда! — означает созданное, и вслед за первой буквой открывается дверь в другой, никем ещё не виденный Мир. Изливая на бумагу обжигающую горечь, ты создаёшь Мир, выжженный дотла. Стараясь объяснить, как плохо было тебе, ты хочешь, чтобы было плохо другим, которые виновны только в том, что готовы пойти вслед за тобой по страницам. Не стоит вести их на пепелище.

Майк повернулся, и Глен увидел его беспомощные глаза. Майк буркнул что-то и уткнулся в чашку с кофе. Глен кивнул на разлетевшиеся по столу листки:

— Может, попробуешь ещё разок взглянуть?

Майк пожал плечами, что с одинаковым успехом можно было истолковать и как «да», и как «нет».

— Тогда можно мне? — Глен протянул руку. — Я, знаешь ли, любопытен.

Майк, кажется, не возражал, и Глен собрал бумагу в аккуратную стопку. Первый лист пушился пеплом, целым остался только край. Глен аккуратно отложил его в сторону. Вслед за первым листом лёг и второй, тёмный, словно выхваченный из огня — где-то внизу ещё виднелись закорючки, оставленные карандашом, но разобрать написанное уже было невозможно. Лишь на третьем обнаружились разборчивые слова, окружённые коричневыми пятнами. Глен хмыкнул и положил лист перед Майком. Единственное, что можно было разобрать из торопливой карандашной вязи, было оборванной в самом начале строчкой: «…истекает время оплывающей льдинкой, тают мгновенья, отведённые нам для того, чтобы успеть понять друг друга…» — и из-под горелого пятна: «…искал покоя».

— Возможно, ты с самого начала хотел написать именно это.