Читать «По следу «Одиссея»» онлайн - страница 44

Отмерили по вязкой, размокшей глине километра полтора и ступили на твердый асфальт.

— Где? — нетерпеливо спросил Уткин.

— Подожди, дай осмотреться, — проворчал Павел, с силой притопывая то одной, то другой ногой, чтобы отряхнуть налипшую землю. — Тут недалеко должен быть дорожный знак — поворот указывает… По-моему, это ближе к городу.

Через пять минут они нашли знак.

— Вот, — сказал Павел. — Отсюда в сторону леса сто шагов. Там пень. Справа от пня пять шагов.

— Веди.

— Может, один сходишь? Я ноги промочил, — сказал Павел.

Уткин опешил:

— Ты что, псих?

— Мне свое здоровье дороже, — канючил Павел.

— А ну вперед! — приказал Уткин.

Павел сошел на обочину, перепрыгнул через кювет и зашагал к лесу. Тут идти было легче: хоть и мокрая, но трава. Он уверенно вышел к тайнику, нагнулся, снял кусок дерна и, взяв из ямки заклеенную в целлофановый мешок кожаную сумку с длинным наплечным ремнем, какие носят фоторепортеры, только чуть поменьше размерами, протянул ее Уткину.

— Вот они, бери.

В следующую секунду Уткин выхватил пистолет, направил его в грудь Павлу, просто, как будничное «Здравствуйте», произнес:

— А теперь, голубчик, прощайся с жизнью.

Он нажал на спусковой крючок, Павел рванулся вбок, влево, и одновременно раздался выстрел. Уткинский пистолет стрелял бесшумно, и потому выстрел так ошеломил его, что в первую секунду он даже не почувствовал боли в руке, которая сжимала оружие…

Глава одиннадцатая

Эхо 23-го километра

Звук, оглушивший Уткина настолько, что в первый момент он не почувствовал боли в правой руке, был пистолетным выстрелом. И звук этот прогремел не так уж сильно, и эхо после него не перекатывалось по окрестностям, потому что шел мелкий дождь, до того мелкий, что у земли он обращался в туман, а туман, как известно, душит звуки подобно вате. Эхо выстрела на 23-м километре было громким только в фигуральном смысле слова. А то, что Уткин не почувствовал боли в руке, — вполне естественно и не противоречит общему правилу. Кому доводилось получать пулю, те знают, что она может, скажем, ударить в ногу и сбить человека, как дубиной, а заболит нога лишь через минуту, через пять, а то и через полчаса. Вероятно, тут мы имеем дело с парадоксом: удар пули оказывает анестезирующее действие, продолжительность которого прямо пропорциональна силе удара. Но оставим это медикам…

Павел выстрелил одновременно с Уткиным. Его задача была сложнее, чем задача Уткина, ибо ему требовалось попасть в руку, а не в грудь. И он попал, и Уткин выронил свой бесшумный пистолет, а Павел, бросив кожаную сумку, мгновенно схватил с земли блеснувшую изящную штучку, которая была на удивление легка. Когда разгибался, понял, что ранен в левое плечо, но, кажется, не очень серьезно, так как сустав работал нормально. Он отпрянул на два шага, и лишь тогда в плече возникла саднящая, щиплющая боль, словно оцарапался о гвоздь.

— Тихо, голубчик! — Павел воспользовался словечком, с которым секундой раньше обратился к нему Уткин.

Тот стоял, чуть подавшись вперед, как перед броском. Но правая рука висела у него плетью.