Читать «Наше всё!» онлайн - страница 9
Алексей Николаевич Зинин
Я‑то, дурак, в детстве многого не понимал. Например, когда тренер брал меня, девятилетнего, за шкирку и тащил к заградительной сетке. У меня не получался удар, я подъемом бить не умел, мяч летел по какой–то странной резаной траектории, и для меня это было серьезной проблемой. До сих пор помню свои переживания по этому поводу. Федосеич терпеливо день за днем внушал мне, что я неправильно подхожу к мячу. В какой–то момент ему, видимо, надоело объяснять, вот он меня и притащил к этой сетке: стой и целый час бей. Я бью, мяч тут же обратно вылетает. Упражнение жутко нудное, пожалуй, даже издевательское, но весьма эффективное. Так несколько тренировок напролет я и колошматил, пока не научился бить как следует. Сегодня мой удар подъемом специалисты называют чуть ли не идеальным. Это Анатолию Королеву комплимент, а не мне!
Тренер постоянно меня отчитывал, ругал. Я обижался: ну почему он ко мне постоянно цепляется? И вот Федосеич, когда мне стукнуло двадцать два года, признался: «Если б я был к тебе безразличен, то забыл бы про тебя. А я тебе пихал, потому что видел, что тебе многое дано и что из тебя должен получиться толк!»
Сейчас поражаюсь: ну как мы могли не осознавать, что Федосеич все делал нам во благо?! Мы его побаивались и между собой называли Королем. Зато сейчас хорошо понимаем, что тренер закладывал в нас не только спортивные, но и человеческие качества, и относимся к нему с огромным уважением! Мы с Федосеичем общаемся до сих пор. Бывает, собираемся с ребятами и едем к нему. Нам есть что вспомнить и о чем поговорить. Ведь он дал нам путевку в жизнь.
Как–то раз, когда нам было лет по десять, тренер сообщил: «Через неделю будет ваша первая игра, готовьтесь». Я светился, как начищенный самовар, и всем рассказывал о том, что скоро все у меня будет по–настоящему. С таким нетерпением ждал, когда пройдет эта неделя, будто бы предстоял финал Лиги чемпионов. Волновался так, что ночью накануне дебюта уснуть не смог: нервы были как натянутые струны. В детстве для спортсмена я отличался излишней впечатлительностью. Однако и с этой проблемой справиться помог Федосеич — он научил нас быть хладнокровными и никогда не терять головы.
Как это ни странно будет звучать, в те годы я жонглировал не очень хорошо. Максимум раз пятьдесят, а потом у меня появлялась боязнь, что мяч упадет. В итоге он у меня и падал. И сдача нормативов превращалась для меня в пытку. Худо–бедно я их сдавал, но после тестов меня всегда жутко трясло. И нам с Федосеичем пришлось изрядно поработать над моей психикой, чтобы я стал спокойнее относиться к тяжелым эмоциональным нагрузкам.