Читать «Приводя дела в порядок (сборник)» онлайн - страница 18

– Давайте восклицать, потом уж допивать. Затем уж доедать. О маме вспоминать! – засуетился поэт.

– Отвратительные стихи! – хлестнул наотмашь критикой Василий.

– Я знаю! – увернулся от критики поэт. – Я графоманю от тоски, сплетаю в рифмы буквы, строки. Кипят от творчества мозги. К чему так критики жестоки?

– Ну это уж наглость совсем! – задохнулся Василий и навис над поэтом. – Совершенно не выдержан размер, рифмы глупые, стихи ни о чем… – И остановился, глядя, как на глаза поэта наворачиваются слезы.

– К черту! – зарыдал в голос поэт. – Добивай уж. Давай! Про Бродского скажи! Давай-давай! Мешаю всем – чего б не добить. Давай. Скажи о стихах на уровне начальной школы.

Сжалился Василий, глядя, как вздрагивают плечи поэта. Он налил в стакан водки, достал из холодильника колбасы и сказал:

– Выпей вот. И поешь. Разнюнился весь…

Поэт заправски опрокинул в себя стакан, занюхал колбасой и сказал:

– Дааа. А знаешь, какие мы ранимые? Знаешь? А чего вы против нас имеете-то? Что мы вам сделали-то?

– Ничего. В этом-то и дело, – сказал Василий. – А ведь и не денешься от вас никуда. Куда ни плюнь – двух поэтов забрызгаешь.

– Убить поэта каждый рад, за рифму, за душУ, за слово…

– За душУ, – передразнил Василий. – Я неправильно поставил удобрение. Художественный прием такой. Эх, ты, рифмоплет…

– За рифму бить меня не станут, а за распитие прибьют, – опять забубнил поэт.

– ААААААА!! – закричала за спиной Василя супруга. – Поэт, поэт!! Господи! Прибей его!!! ААААА!

– Цыц, сирена! – цыкнул Василий. – Ну поэт и поэт. Чего орать-то? Ты посмотри на него. Он ручной совсем. Прозой иногда говорит.

– Не буду, не буду, не буду! – верещала супруга. – Противные они!

– Ну противные, конечно. А этот – ничего вроде. Ну посмотри, – уговаривал Василий.

Супруга посмотрела на поэта.

– Здравствуйте, – сказал поэт. – Вы очень симпатичны в этой ночнушке.

– Какой милый! – ахнула супруга. – Проза. Умничка какой.

– Я вашей статью очарован! И голоском почти взволнован! – выдал поэт.

– Ай-ай! – взвизгнула супруга Василия. – Пусть он не переходит на рифму.

– Ну ты, – осадил поэта Василий, – ты давай сразу не елозь. Пусть попривыкнет женщина.

– А пусть он у нас останется жить! – совсем уж нелогично предложила супруга. – Забавный такой.

Так и остался поэт у Василия. Гости, как приходили, удивлялись постоянно – надо же, ручной поэт. А поэт им улыбался мило, водку пил с ними, разговаривал о футболе, о политике, о бабах. И все в прозе. Все удивлялись – вменяемый какой поэт завелся у Василия. Злые языки утверждали, что это породистый, но одичавший поэт. Но Василий говорил, что у доброго человека и поэт-любитель будет вести себя как человек.

А уж детям сколько радости было! Сядут они вокруг поэта и слушают. А он им ерунду всякую читает про «Сядем, сядем на пенек, в этот пасмурный денек. И зайчатки, и жучок – все присядут на пенек». А детки веселятся, в ладошки хлопают. Дети – они такие. Им что не прочти – все им высокая поэзия и все в радость. Главное, чтоб дядька взрослый им читал, а не уходил водку пить.

Святослав Касавченко