Читать «Пейсбук» онлайн - страница 111

Но свежий ветер пробил-таки железную стену. На фоне «Увидеть Париж и умереть» и «Окно в Париж» мои соотечественники начали планомерно и уверенно осваивать Турцию, Египет, Грецию и Болгарию.

Когда же наступила моя очередь покупать первые в своей жизни билеты, однозначно требующие загранпаспорта и въездной визы, сомнений никаких не было.

Только в Париж!

Париж не любит суеты. Это вам не Лондон с его вечно несущимися, с брауни в одной руке и американо – в другой, жителями.

Париж не терпит медлительности. Это Рим настолько вечен, что может уже никуда не спешить.

Париж же так уверен в себе и самодостаточен, что ему нет нужды сравниваться с Москвой, Нью-Йорком или Токио. Он не заискивает ни перед горожанами, ни перед гостями, ни перед сильными мира сего.

Хочешь с ним дружить – дружи, хочешь его любить – люби, хочешь не замечать – не замечай, только второго шанса у тебя уже не будет.

Мне изначально повезло: мы породнились с первого раза.

Мы можем видеться чаще, можем реже, это не имеет уже никакого значения. Наши ритмы совпадают последние двадцать лет, и он одинаково гостеприимен ко мне независимо от времени года, моего настроения или срока пребывания.

Знаете, бывает так: приходишь в компанию очень хороших друзей, но не один, а вместе со старым и, пожалуй, лучшим другом. Судьбе угодно, чтобы все о нем слышали, но знакомы были или заочно, или совсем мельком. И тогда ты, чтобы подчеркнуть вашу близость и особые отношения, делаешь шаг вперед и торжественно объявляешь:

– Прошу любить и жаловать – Париж!

…И словно очнувшись от собственных мыслей, автоматическим кивком головы реагируешь на забавное, с прононсом, произнесение вслух собственной фамилии:

– Bienvenue, monsieur Khaminskiy!

После чего абсолютно незнакомый, но от этого не менее приветливый портье легендарного отеля Le Meurice переходит на английский, чем существенно облегчает мне жизнь. Не знаю его реального отношения к россиянам вообще и к российским евреям в частности, но, очевидно, открытый в мониторе компьютера профайл моей скромной персоны заставляет его улыбаться как можно шире. Я останавливался здесь в разные годы и находясь в разной степени достатка. Моим пристанищем бывали и специальный подписной номер с тремя балконами, и небольшая комнатка под крышей, и множество промежуточных вариантов. Их объединяло лишь одно – все имели вид на сад Тюильри. Признаюсь, это мой маленький фетиш.

На самом деле, можно остановиться где угодно. Помните, как у Генри Форда: автомобиль может быть любого цвета, при условии, что этот цвет – черный. Так и в моем Париже.

Но к черту Le Meurice! Вот, вам, пожалуйста: улицы Мон Табор, Риволи, 29 июля, Камбон, Сен-Рош и Пирамид… В общем, любое место в бермудском четырехугольнике Конкорд – Тюильри – Комеди Франсез – Сент-Оноре. Возможно, это только мой Париж, как театр с вешалки, начинается с самого сердца 1-го округа. Спорить не буду, но аксиома проверена временем, как коньяк ХО.