Читать «По прозвищу Пенда» онлайн - страница 303
Олег Васильевич Слободчиков
– С Нижней Тунгуски поднялись, с Верхней – сплыли? – недоверчиво переспросил сын боярский, еще злей впиваясь в лица устюжанина и холмогорца испытующим взглядом. Пантелея он ни видеть, ни замечать не хотел. – Не слыхал я, чтобы там кто-то промышлял.
Лука подал ему трех соболей в поклон. Глаза сына боярского подобрели, с разгладившимся лицом он принял дар, шагнул к свету, потряс рухлядью, подул на подпушек, взглянул на промышленных с любовью и приязнью.
– Вели-ка баню истопить для гостей! – приказал стрельцу в рубахе. Тот во время разговора выколачивал о колено шапку и отряхивал рубаху.
Писарь стал вслух читать грамоту. Прислушиваясь вполуха, приказный обронил, любуясь соболями:
– Мангазея сгорела. Палицын, поди, уже в Тобольске. Пусть нам десятину дают… – И вскинул лукавые глаза с каким-то намеком: – Сказано – на пяти стругах уходили. Пришли на четырех.
– Льдом унесло! – рассеянно пролепетал Лука, соображая, можно ли оставить цареву десятину здесь.
– Могло унести, могли продать, не оплатив ни продажной, ни покупной десятины, – посмеиваясь, ухмыльнулся сын боярский, игривым взглядом приглашая к разговору.
Пантелей, старательно молчавший до тех пор с окаменевшим лицом, не выдержал и прохрипел:
– Вот в Мангазее и ответим – продали или потеряли. И десятину государеву там же дадим!
Сын боярский подался вперед всем телом, вперил гневный взгляд в оборванца в казачьем колпаке. Тот не опускал глаз, не страшась грозного вида.
– Взять его! – властно крикнул молодому стрельцу и ткнул перстом в сторону передовщика.
Служилый досадливо мотнул головой, вздохнул, вынул из ножен саблю, положил ее на правое плечо, левой рукой взял Пантелея под локоть.
– Пойдем уж! – пролепетал неохотно.
Вдруг, споткнувшись, он отступил, удивленно разглядывая свою обезоруженную руку. Сабля оказалась у передовщика, и он так завертел ею над головой, что засвистел воздух и вокруг казака засверкал блестящий шар.
Приказный с неподобающей для его дородности резвостью оттолкнул писаря, скакнул через крыльцо за дверь, выглянул из-за косяка с испуганным лицом. Пантелей же воткнул саблю в землю, густо усыпанную щепой, развернулся, протиснулся сквозь гулящих зевак, которые стояли за спинами, и зашагал к стругам. Отделившись от толпы, следом за ним пошли Васька Бугор с братом Илейкой. За ними потянулись до полудюжины их дружков. Другие у крыльца стали выкрикивать писарю:
– Остепени Максимку! Пусть не идет против мира! И прежде был жаден, теперь вовсе… Руки загребущи… Глаза завидущи.
Срывавшимся петушиным голоском кто-то неуверенно пригрозил:
– В воду посадим, по старине!
Вздыхая и разводя руками, поплелся к берегу Лука Москвитин. За ним с поникшей головой двинулся Федотка, не проронивший у крыльца ни слова.
– Не дадим в обиду! – густым голосом горланил Васька Бугор, призывая гулящих дружков. Лицо его было красным от негодования. Широкоплечий Илейка с прямой, как колода, спиной, шел за братом, улыбался и молча, будто невзначай, потряхивал огромным жилистым кулаком, обросшим рыжим пухом: дескать, если кого вдарю – мокрое место останется.