Читать «Последний остров» онлайн - страница 176

Ермаков позвал Ганса.

– Ну как?

– Арбайтен ист гут.

– Гут. Все гут… Садись-ко вот на бережку, да покурим. И помолчим маленько.

Ганс обулся, накинул на плечи ватник и с удовольствием закурил. Он впервые видел настоящую охоту. Многое в его жизни случалось теперь впервые, как у ребенка, познающего мир. Или как у больного, потерявшего всякую надежду выжить.

Со стороны Нечаевки донесся гулкий цокот копыт, поднимая на крыло с ближней воды стаи уток. Федор встал и узким перешейком направился к лесничеству. Он был почти уверен, что верховой – гонец от Анисьи.

Из туманной роздыми мелколесья вылетел к берегу тяжелый гривастый конь председателя Тунгусова. Но в седле неуклюже сидел Егор Анисимов, не в такт лошадиному скоку взмахивая длинными руками. Когда Егор вскидывал локти, поднималась к плечам и короткая фуфайка, обнажая впалый живот. Егор натянул поводья и придержал разгоряченного коня как раз в тот момент, когда взгорье и дом лесничества вспыхнули под лучами разгоравшегося над островом солнца. И лошадь, и Егор на ней попали в ореол красного света, неестественно увеличиваясь и плавясь в этой фантастической игре рванувшегося на землю утра.

– Егорша! Ну… Чего ты молчишь? Ежа тебе в печенку! – задыхаясь от быстрого подъема, говорил Ермаков.

Егор оставил поводья на луке седла, а сам тощим мешком свалился с лошади.

– Чего, чего… Садись да езжай. Сам там разбирайся. А то они больно умные…

– Анисья как?

– Бабка Сыромятиха с ней. Всю ночь валандались. Меня вот Юлька чуть свет с постели стащила и за тобой послала. В больницу надо вести Анисью. Что-то неладно с ней.

– Чуяло мое сердце… – Федор пулей взлетел в седло. Осадил шарахнувшуюся лошадь, круто развернул ее в сторону деревни, крикнул пленному: – Ганс! Руки в ноги… В лагерь! Любую машину в Нечаевку.

Ермаков еще не договорил, а Ганс опустил у ног Егора вещмешок с ружьем, козырнул и помчался вниз к перешейку, прижимая локти к бокам и далеко вперед выбрасывая длинные ноги в кирзовых сапогах, видимо, так в молодости учили его спортивному бегу.

Егор хотел еще что-то сказать, да где уж Ермаков-то! Еще миг – и красный конь скрылся в березовом мелколесье.

Егор одернул куцую фуфайку, крутнул головой и, поеживаясь от утренней свежести, потащил рюкзак и ружье в дом лесничества.

Постучал в дверь, нетерпеливо потоптался на крыльце, дожидаясь, пока в доме проснутся. И снова забарабанил.

– Егорша?! – откидывая щеколду удивилась заспанная Аленка. – Ты чего в рань такую?

– Если б из пушки по дому шабаркнули, ты б, наверное, тоже не проснулась, да?

– А чего?

– Я еще с полпути слышал, как тут Федя Ермаков канонаду на перешейке устроил. А она спит себе без задних ног…

– Сам не выспался, что ли, с утра ворчишь? Хоть бы «здравствуй» для начала сказал. А где сам-то Ермаков?

– В Нечаевку полетел. На моей лошади. Анисья рожает.

– Ой, как хорошо-то!

– Да пока мало хорошего. Всю ночь с ней старухи нянчились. Надо, говорят, в Юргу везти. Ганс побежал за машиной. Где Михаил-то? Пора вставать. Вон тут новостей сколько…