Читать «Школа выживания волчицы» онлайн - страница 19

– Положите с краю в багажник, я дома высушу. А кремат я сам сверну.

Я забрала у него одеяло и футляр, сложила все так, как велели, и забралась в салон. Только теперь я поняла, что продрогла. Захлопнув багажник, Никита взгромоздился на водительское место и сразу включил печку:

– Холодно, да? Ненавижу такую погоду, прямо из дома бы не вылезал.

– Извини, что выдернула.

– Ой, да я к тому, что ли? Просто не люблю такую погоду. Вы вот жару не любите, а я морось вот такую. Каждому свое.

– Я такую тоже не люблю. Меня разве что в Питере это не раздражает почему-то, – сказала я, немного согреваясь, и вдруг вцепилась в руль, дернув его вправо так, что джип занесло, и он скатился на обочину.

– Аккуратнее!

Никита заорал матом, высунувшись из мгновенно открытого окошка почти по пояс. По дороге удалялся микроавтобус с погашенными фарами и неработающими габаритами.

– Ты смотри, какая тварь! – бушевал мой телохранитель. – Офигели совсем, уроды, без света на такой трассе! Как вы его вообще увидели-то?

– Я стрелок, Никита. Да и по спине могильным холодом продрало, – призналась я, шаря по карманам в поисках сигарет. – Еще минута – и в лобовую сошлись бы.

Никита, тоже изрядно перепуганный, вынул свои сигареты, прикурил две и одну отдал мне. Мы курили и молчали. Я действительно не могла объяснить, как именно увидела – вернее, почувствовала – несущийся нам в лоб микроавтобус. Просто предчувствие смерти… Не прислушайся я к этому, и все – уже лежали бы, изуродованные до неузнаваемости, прямо здесь, на дороге, когда до поселка осталось километра три. Жизнь обрывается так легко… Я столько раз видела ее в прицел винтовки и до сих пор не могу привыкнуть. Долгое время во сне ко мне приходил Реваз Кабоблишвили, внебрачный сын Бесо, которого я застрелила, спасая собственного мужа. У меня не было выбора – я должна была его убить, чтобы не причинить вреда человеку, которого любила и за которого могла отдать собственную жизнь, не то что чужую. Но лицо Реваза очень часто всплывало в моих снах, и тогда я просыпалась с криком, пугая мужа. Потом прошло. Странное дело – Реваз был единственным, кто мне снился, а ведь было их больше. Но почему-то именно он так впечатался в память. Господи, какая ерунда лезет в голову через минуту после того, как избежала смерти. А говорят, вся жизнь промелькнула. Ничего у меня не мелькало, только почему-то вот это воспоминание. Или это я такая неправильная?

– Никита, я ног не чувствую, – жалобно сказала я, потому что действительно перестала ощущать себя ниже талии.

– Это шок, Александра Ефимовна, – отозвался он, берясь за руль. – Сейчас домой приедем, вы полежите, отдохнете, и к утру все наладится.

Но дома я не смогла сама выйти из машины, и напуганный Никита внес меня в дом на руках. Папа уже ушел к себе, Соня легла спать, а Акела сидел в гостиной с какой-то толстой книгой на японском. Увидев нас, он отложил ее и встал, удивленно глядя на меня:

– Это что за экспозиция? Сама больше не ходишь?