Читать «Записки обольстителя» онлайн - страница 28

7

Да, друг мой, надобно Вам знать, что в делах любовных именно хладнокровие обеспечивает нам успех. Возможно, эта мысль покажется Вам парадоксальной, но ведь любовные дела и любовь — не одно и то же. Высшей благосклонности от женщины вовсе не обязательно добивается тот, кто искренне ее любит, и шансы преуспеть не прямо, а скорее обратно пропорциональны нашему сердечному пылу. Чтобы понять, отчего так происходит, Вам достаточно просто поглядеть на себя самого. Ваша любовь, несомненно, искренна и глубока, но как Вы ее выражаете в общении с любимой? Вы с трудом подбираете слова. Вы смертельно боитесь сказать что–нибудь глупое или оскорбительное. Вы постыдно ненаходчивы; после каждого разговора Вы делаетесь отвратительны самому себе и впадаете в черную меланхолию. «Дерзостна рука У сладострастья, а любовь робка», — писал Вольтер, но барышни частенько не хотят этого понимать — им подавай дерзких да речистых, пусть даже и глуповатых. Я не стал бы их за это упрекать, если бы не их запоздалые слезы и не страдания людей достойных и любящих, — таких, как Вы, мой друг. И вот, напуганы холодностью любимой, Вы постоянно раздумываете над тем, как бы произвести благоприятное впечатление, заинтересовать, разжалобить, и в результате Ваше поведение становится отталкивающе неестественным и вызывает только недоумение и презрение. Вы бросаетесь из крайности в крайность: то Вы ни с того ни с сего делаетесь резки и грубы, то вдруг впадаете в самое гнусное раболепие и покорно терпите такое обращение, которого не вправе терпеть ни один уважающий себя человек. Вы вбили себе в голову, будто для Вас нет ничего более важного, чем покорить Вашу красавицу, и готовы в результате пожертвовать ради этого всем, что имеете. Однако Вы не замечаете нечистой игры, ведь жертвы Ваши приносятся ради одной улыбки, одного ласкового слова, ради того, чтобы Вас в данный момент просто не прогнали прочь, словно все пустяки, важность которых сию минуту представляется Вам огромной, имеют нечто общее с великой жизненной целью, которую Вы перед собой поставили. «Если подобного сорта женщина, — словно видя перед собой Вашу даму, писал Пруст, — имеет дело с мужчиной душевно ранимым, то — если даже она этого не замечает, в особенности же если заметила, — начинается страшная игра. Слишком сильно переживая свою неудачу, чувствуя, что без этой женщины он не может жить, душевно ранимый мужчина гонится за ней, она от него убегает, и вот почему улыбка, на которую он уже не смел надеяться, оплачивается им в тысячу раз дороже того, во что должна была бы ему обойтись высшая ее благосклонность». «Но как досадно нам и горестно смотреть, Коль человек с душой в их попадется сеть!» — восклицал о таких женщинах Мюссе. В довершение всего проявляемая Вами уступчивость воспринимается как признак слабодушия, а не любви, и отнюдь не добавляет уважения к Вам. Я мог бы перечислить еще немало черт, присущих человеку в последнем градусе любовной горячки, но сказанного уже достаточно, чтобы понять вредность глубокого чувства для джентльмена, пытающегося быть сердцеедом. Такому мужчине пригодится зато аристократическая раскованность поведения, то есть великолепная точность каждой фразы и каждого жеста, ведущих прямо к цели, но не задевающих ни стыдливости, ни самолюбия женщины. Легко понять, что для столь выверенной манеры себя вести бурные чувства могут составлять только помеху. Советую Вам дождаться прихода успокоения, а любовные успехи до поры оставить на долю более уравновешенных людей. Как писал Томас Мур: «Тому, кто меньше любит, Пусть больше повезет». А чтобы не подвергать в это время слишком тяжелым испытаниям свое терпение, советую вдуматься в высказывание того же Мура: «Не о несбыточном нужно томиться, А о былом постараться забыть». Ничего не могу к этому прибавить, а посему остаюсь неизменно уважающим Вас и желающим Вам счастья —