Читать «Сайт нашего города (сборник)» онлайн - страница 177

Опять же появилась мода на воинственно заявивший о себе Ислам. От красивых обрядов Православия тоже что-то взято – так модница берёт что-то в магазине одежды к новому сезону, – а остальное отброшено за ненадобностью и сложностью. Все венчаются, крестятся, но так же успешно разводятся и открещиваются от любых своих убеждений. Маленькие обезьяны любят всё блестящее и сверкающее, а мировые религии очень красивы в убранстве храмов, в роскоши одежд и запутанности обрядов. Это и привлекает, а не следование канонам. Тем более, что в наше время быть христианином значительно труднее, чем во времена Нерона, потому что тебе на каждом шагу говорят, что нынче самая лучшая женщина – это куртизанка и путана, самый лучший мужчина – это авантюрист и аферист, что продажность и лживость – это норма жизни, разврат – это подвиг, а элементарная порядочность – это лицемерие и ханжество. «В наше время легче потерять веру, чем старую перчатку», – утверждал Чехов, и сейчас все потерявшие веру, как попугаи, повторяют друг за другом прописные истины, что «делает пустым набором слов обряды церкви». Слов на это счёт много понаделано, но словами всё и заканчивается, словно людей поразила неведомая болезнь, при которой человек страдает непреодолимой гипертрофированной потребностью много говорить, но при этом ничего не может выполнить из сказанного. Проповеди крепкой веры и элементарной нравственности тонут в хоре голосов, призывающих к тому же самому.

Но Бог не позволяет человеку чувствовать себя одиноким, и именно из-за тотального чувства одиночества в современном мире, в котором человек окружён разными механизмами так плотно, что сам всё больше уподобляется механизму, многие потянулись к религии. Техника уже не внушает совершенства и надёжности, из любви сделали новую и прибыльную отрасль медицины и спорта, всё приелось, всё успело разочаровать, а Бог остался. Но люди, много говорящие о Боге, стучащие себя кулаком в грудь по этому поводу, напоминают разобщённых крикливых детей. Даже не детей, а каких-то обменышей, которые передрались меж собой, и вот уже бегут к Отцу с криками и, вцепившись липкими и грязными ручонками в его платье, продолжают валтузить друг друга:

– Папа, папа, я верю в тебя правильно, а вот он – не правильно!

– Я крещусь тремя пальцами, а он – двумя, а вот тот совершает какое-то непонятное телодвижение.

– А вот он называет тебя не так, как я! А этот и вовсе в тебя не верует!

– Врёшь, собака, верую я!

– Нет, это я верую по-настоящему, так как надо, а вы все…

– Нет, я!

– Нет, я!

А Бог-Отец смотрит на них и не знает, как быть: то ли всем надавать подзатыльников, то ли вырваться от этих несносных созданий с воплем: «Да Я вас знать не знаю и знать не хочу! У всех дети как дети, а у меня – сволочи! Когда же вы повзрослеете и научитесь уважать Меня, а не бояться?».