Читать «Фантастический детектив 2014 (сборник)» онлайн - страница 93
Александр Геннадьевич Щёголев
– Двухфазность, – ответил квестор одним словом и пояснил, увидев, как взлетели брови собеседника: – Мыслительные процессы местных жителей идут на двух уровнях: об этом мы знали с самого начала. Химозг отвечает за то, что мы бы назвали вегетативной нервной системой, и за долговременную память – но мышление, склад личности, индивидуальность задается электразумом. И эта часть крайне уязвима для ЭМП. Поэтому эволюция выработала у животных планеты устройства для обмена приобретенными рефлексами. Для нас это неочевидно, потому что мышление человека привязано к субстрату, нашу психику нельзя свести к электрическим импульсам в мозгу и записать в виде программы – она опирается на то, что станиславцы называют химозгом. А их разум от субстрата зависим мало.
Он перевел дух.
– То, что переводчик счел вассальной клятвой, на самом деле – прививка личности. С точки зрения аборигенов, полноправное разумное существо – это сам электрыцарь, а его так называемые вассалы – просто продолжения его, вынесенные в отдельное тело, столь же заменимое, как рыцарский конь или доспех. Поэтому барон смог за секунды обратить крестьянина в одного из своих солдат, а маркграф – подчинить себе дракона, подсадить дракону отпечаток собственной личности. Когда Дракул понял, что Симин Йекта невольно обманула его, что каждый из нас – пресловутый остров в океане, и он убивал не слепки личности доктора, а отдельных разумных существ… мне показалось, что сейчас придется проводить ему срочную психотерапию.
Если бы экспедицией руководили планетологи, рано или поздно выяснилось бы, что большинство туземцев на самом деле – полуразумные инструменты. Следовало догадаться раньше, но меня и то сбил с толку неправильный перевод. А этнографов он попросту заворожил. Это дрянная наука – почему обвинение в халатности и было принято обоими судами, – но людям свойственно цепляться за знакомое и видеть его черты в неизвестном.
Рюмин вздохнул тяжело, как морж, и снова припал к кружке. Когда он вынырнул, усы его белели пеной.
– Хорошо, что я не квестор, – проворчал он. – И хорошо, что эта дура не работает на меня.
– Вам хорошо, – буркнул Данил. – А мне предстоит объяснять родственникам троих погибших, почему их убил гуманитарный подход к теории перевода.
– С другой стороны, – заметил Рюмин, – тебе не придется объяснять, почему люди погибли по твоей вине.
Квестор вздохнул.
– Каждый раз, как сталкиваюсь с такими вот историями – когда люди гибнут из-за глупого совпадения, из-за непонимания или дурацкого стечения обстоятельств, – мне кажется, что в их истории должна быть мораль. Понимаю, что нелепость, но ничего не могу с собой поделать. Двойственное у меня к таким вещам отношение.
– Мораль твоей истории проста – никогда нельзя до конца доверяться переводу, – отозвался Рюмин. – С другой стороны…
– С другой стороны… – эхом отозвался Данил.
Оба переглянулись и разом тихонько хмыкнули.
