Читать «Самосожжение» онлайн - страница 23

Илья постукивал кулаками один о другой, и будто бы разговаривал сам с собой, а не с нами.

– Возможно, она мстит за то, что моя мать вызвала «скорую» и не дала последовать за Стасом. Но ведь вечно молчать нельзя, нужно выбираться из сложившейся ситуации. На месте матери я поступил бы точно так же. Дина это понимает и издевается над нами. Мол, побегайте, поскулите, раз засадили в тюрьму! Упоминаний о своей любимой тёте не переносит, и я её тоже понимаю. Трудно быть объективным, находясь в кошмарной камере. Там вместо двадцати женщин сто сидит. На всех – один унитаз, один умывальник. Жара, вонь, вши, чесотка, чахотка… В «Бутырках» заключённые заживо гниют. Да вы и сами знаете. Двести двадцать пять лет тюрьме, и ни одного ремонта. Непонятно, на что Динка надеется, когда на допросах в молчанку играет. Её ведь не выпустят, а просто забудут. И просидит там хоть год, хоть десять – кому какая разница! Одну бабу при нас освободили оттуда. Ей двадцать три, а выглядит на пятьдесят. Все её обступили, стали спрашивать, как там и что. Она ответила: «Круглые сутки табачный дым, немытыми телами воняет. Спят по очереди на нарах, тут же сушится бельё». Мы с Галей долго вокруг тюрьмы ходили, смотрели на решётки, на грязные стёкла. Думали, как же там наша Динка. Мать до последнего дня туда ездила, нас в очередях подменяла…

Илья опять закурил. Озирский сидел неподвижно, изучая драгоценное кольцо. А я так хотела спать, что потеряла ощущение реальности происходящего вокруг.

– Последние новости из Москвы следующие. Галя по телефону сказала, что следователь собирается отправить Дину на экспертизу в институт Сербского, потому что сомневается в её вменяемости. И вот там Динка окончательно сгинет – хоть в зоне, хоть в дурдоме. Мы так и не узнаем, что случилось с ней и Стасом. Со свекровью Софьей Ксенофонтовной у Гали и так не идеальные отношения были. А теперь та постоянно напоминает, что сестра невестки сидит в тюрьме за убийство. Если распадётся Галина семья. Может произойти ещё одна трагедия. Без Игоря Галя точно жить не сможет…

– Вы за последний год часто виделись с Диной или общались больше по телефону? Заметили в её поведении какие-то отклонения? – отрывисто спросил Андрей, вытирая лицо носовым платком.

– За год раз десять с ней встречался, не больше. Галя – чаще, но тоже не каждый день. Сама Дина инициативу не проявляла. Найдётся в чей-то день рождения, подарит дорогую вещь и снова пропадает. А поведение? Кидалась из крайности в крайность. Дина то светилась от счастья, пересыпая в ладонях свои украшения, то заявляла, что противна сама себе. И что в бомонде грязи больше, чем в подворотне…

– Понятно. – Озирский встал со стула, давая понять, что аудиенция окончена. – В тюрьме она не хочет говорить, а дома, возможно, отойдёт. Если была в состоянии клинической смерти, может лишиться рассудка. Поэтому и не воспринимает логические доводы. В камере ей, конечно, несладко. Детоубийц там не жалуют. Но почему-то Дина не хочет покидать тюрьму, иначе не стала бы злить следователя. Подобное поведение и до института Сербского, и до Сычёвки довести может, если меры не принять. А Сычёвка пострашнее любой колонии, уж поверьте мне, Илья Маркович!