Читать «Повесть Белкиной» онлайн - страница 22

Так они и жили: Ромка и Америка.

* * *

Сто шестое ноября

«Лягушачье кваканье» – не только сказка Андерсена. Лягушачье кваканье тысяча девятьсот девяносто неважного года до сих пор – непонятно почему, молодо-зелено? – звенит в ушах. А еще помню небо: оно низкое-низкое, а звезд на том небе столько, сколько в жизни больше я не видела ни «до» ни «после» времён Й. пк.н. Мы держались за руки в ту ночь, и томилась я от своих «страстей» абсолютно также, как теперь над ними посмеиваюсь. Мой б.-у. – шный возлюбленный, думавший, что она будет всегда, подшучивал над моей – им – раненостью (впрочем, беззлобно и отчасти восторженно). Он был всего лишь мужчина, тогда как я – женщина, и в этом заключалась вся наша разница: в чудовищной пропасти – несмотря на все чудесные «ню». Stop! Это всего лишь знак, что нужно остановиться. И мы останавливались. А потом делали то, что делают все дотягивающиеся друг до друга особи, оставшиеся наедине, и я видела над своей головой звездное небо, а он различал лишь темную землю, и мы настолько по-разному смотрели на этот мирок со всем его лягушачьим кваканьем, супом из колбасной палочки и старым уличным фонарем, что даже не смогли друг друга возненавидеть. Теперь, когда все это – всего лишь не всегда красивая быль, мне захотелось разместить страну Й. пк. н на карте моего исчезнувшего мира. Так слепой нащупывает палочкой бордюр, которого никогда не увидит.

…и разместила.

* * *

Сто седьмое ноября

День. Кто-то смотрит на мир сквозь разноцветные стекла очков. От этого мир, само собой, кажется радужным. Ему. Ей. Остальные не при делах. Остальным до их очков и дела-то никакого нет. Покамест не является обыкновенное Чудо. Вот тогда все замечают, что у NN очень классные ушки – миниатюрные, плотно прижатые к тому, к чему и должны быть прижаты.

– При чем здесь ушки, дура? – А это травка, медвежьи ушки называется, от почек… – Я тебе щас покажу, где почки! Ушки, блин…

…и ночь. Стекло. Чистое. Не сразу ведь привыкаешь к грязным разводам.

А те разводились шумно – со скандалом и мерзким дележом.

Потом воз и маленькая тележка страшных глупостей взорвалась в метро. Он там был? Или она?

Стоп-кран. В газетах: «теракт», «тротил».

…а на улице рыбу живую продают…

* * *

[Памяти Золотой рыбки]

И как пошла-то! Легко! Ночь, улица… Где-то. Я больше не знаю. До фонаря… Нет, пожалуй, все-таки, не уверена. Не уверен – не обгоняй… Аптека закрыта… Да я и не обгоняю. Впереди Mitsubishi Pajero c пробегом 69 тысяч кэмэ… «Восьмерка» отдыхает.

Быстро, удобно, комфортно. Бессмысленный и тусклый свет… Я не/благоразумно брожу пешком. Так не говорят – «брожу пешком», нужно – «хожу». Знание языков приветствуется. Кто не говорит? Кому это все нужно?! Глотаю снег. Живи еще хоть четверть… Минус тринадцать. Минус один мозг. Все будет так…Черт! Черт, черт, черт! Ну почему все должно происходить медленно и неправильно? Тварь ли я др.?… Исхода нет… Чтобы не успел загордиться человек…Умрешь – начнешь опять сначала… Чтобы не было мучительно стыдно за бесцель… Лишние люди, Онегин и Печорин… Чтобы человек был грустен и растерян… И повторится все, как встарь… Какое-то там кватроченто… Я не знаю? Или все-таки не уверен? Экспрессионизм – это такое на… Ночь, ледяная рябь канала…Не уверен – не обгоняй… Вот и брожу пешком… Японцы любят морепродукты… причем здесь японцы? Аптека, улица, до фонаря…