Читать «Ради смеха, или Кадидат индустриальных наук» онлайн - страница 88

— Моя свистулька…

— Дорогая, зови меня как прежде: милый.

— Хорошо, милая свистулька. Занеси, пожалуйста, на работу мое заявление… Я не могу жить в отрыве от общественных организаций.

— Дорогая, мы взрослые люди. И пойми, слепое подражание героям книг попросту не вяжется со здравым рассудком. Какое тебе дело до Мадлен? Ведь у тебя своя семья, свои интересы…

— Ах, оставь! — Жена устало хлопнула себя по лбу и, естественно, языком потянулась к носу. — До сегодняшнего дня я жила, как в болоте, не зная, что в мире есть кружки самодеятельности и парашютная вышка.

Когда я, выскочив на улицу, громыхнул дверью, из пятнадцати квартир высунулось пятнадцать жильцов. «Что делать? Что делать?»— в тяжелом раздумье я долго бродил по улицам города. Я знал, я ничуть не сомневался, что еще ни одно перо на свете не оставляло после себя столь, простите, гениального романа. И образ Мадлен получился настолько жизненным, что все читательницы па какое-то время становятся великими артистками и, как губки, впитывают в себя черты характера моей героини. Я грустно улыбнулся. В Болгарии, в Англии, в Венесуэле добрые мужья приносят своим женам в подарок мою книгу. И па другой день из лексикона народов исчезают слова «муж», «супруга», «милый» и все это подменяется одним всеобъемлющим словом «свистулька». Жены из ружей всех калибров лупцуют медведей, прыгают с парашютами и занимаются штангой, создают гармошечные ансамбли и гоняют мужей валить лес. Ведь это страшнее любого потопа. И как жить тогда нам, мужьям?! Нет, тысячу раз нет! Я…уничтожу свою Мадлен!

Ты вот, очкарик, идущий мне навстречу, знаешь ли ты, что сейчас я иду домой спасать человечество. И тебя заодно, очкарик. Да-к помаши мне вслед рукой, подбодри меня напутственным словом. Молчишь? Впрочем, откуда тебе знать, что через несколько минут погибнет самое великое произведение в истории человечества. Прощай, Мадлен!

Я открыл дверь и решительно направился к столу. И — о ужас! — мой роман куда-то исчез. Не веря своим глазам, я перерыл всю квартиру. Пот градом катился с моего лица. Ныла спина. Я прилег на пол и вдруг услышал голос соседки. Гневным фальцетом, покрывая жалкий лепет мужа, она воскликнула:

— Я любила тебя, блудливый пес. И я прогоняю тебя. Цыц, каналья!!!

Вслед за этим по лестнице скатилось два или три чемодана. Я потерял сознание. Очнулся я к вечеру. Над постелью склонилась жена. Она сказала:

— Я дала твой роман почитать соседке. Она в восторге.

— Я з-знаю…

— Ну и отлично! Ты, моя свистулька, как придешь в себя, помой полы, а я пойду пыжей куплю.

…Сейчас мы живем вместе с соседом в Доме колхозника. Свою рукопись, а вместе с ней и несравненную Мадлен, я все-таки уничтожил. И я хочу сказать вам, если у вас дома все благополучно, благодарите меня… Я пошел на великую жертву. Словом, спите спокойно, мужчины.

Я сав юлбюл

Озарение пришло, как это всегда бывает, в самой неожиданной обстановке. Я стоял посреди улицы, на «островке безопасности», мимо меня проезжал милицейский мотоцикл. И вот, когда я посмотрел на мотоцикл, в голове у меня что-то щелкнуло (озарило, значит) и я, что есть мочи, закричал: