Читать «Ради смеха, или Кадидат индустриальных наук» онлайн - страница 24
Геннадий Толмачев
«Интересно, какой это стакан по счету? — прикинул Миша. — Допустим, третий, это как минимум. Но ведь от трех стаканов коньяка ему в самый раз танцевать лезгинку на перекрестке, а он как огурчик».
Какая-то хитроумная тайна скрывалась за всем этим. Миша, как торговый работник, не мог в силу своего служебного положения допустить, чтобы какая-то афера осталась неразгаданной. Иначе прогресса в его работе не будет. Так сказать, духа времени. Миша извинился перед Элей, не поленился заехать во двор кафе и занять позицию наблюдателя у стойки буфета. Минут через пять в кафе появился испуганный счастливей.
— Двести коньяка, — сказал он. — И шоколадку. Не возражаете, если я со стаканом отлучусь на минутку?
— Пожалуйста, — милостиво согласилась буфетчица. За стакан десять копеек. А всего семь тридцать.
Стакан уплыл за двери кафе, а Мише понадобилось всего три-четыре минуты, чтобы уточнить нижеследующее. Первое: буфетчица наливала в стакан не коньяк, а крепкий чай. Второе: буфетчица единственная и законная жена инспектора ГАИ…
Не в правилах Блинова было делиться чужими производственными секретами, но на этот раз он все рассказал Эле, и они нахохотались до икоты. А как известно, совместные радости… сближают. Так что в ресторан они приехали почти как молодожены.
За столом собралась знакомая компания. Степа Академик, научный руководитель Аполлинарий Модестович, оппонент Юрий Михайлович, старичок-экзаменатор товарищ Букин и Миша Блинов с Элей. Когда Миша представил Элю, Букин нежно сказал:
— Точь-в-точь как моя третья жена. Копия.
— А где она сейчас? — тактично поинтересовался Миша, написав вопрос на салфетке.
― Тоже утонула, — горестно вздохнул товарищ Букин. Тут подошли два официанта и аккуратнейшим образом расставили на столе холодную закуску и спиртное.
— Е-мое, — не удержался Юрий Михайлович и налил коньяк в фужер.
Степа Академик холодно посмотрел на сотрапезника, и тот, правда, с неохотой, отмеряя дозы пальцем, разлил фужер по рюмкам.
— Слово Аполлинарию Модестовичу, — объявил Степа Академик.
Аполлинарий Модестович был краток. Он сказал:
— Разрешите наше собрание считать… откупоренным. Гм… Простите, где же мысль? Ага! Так вот, наше собрание считаю открытым и первый тост предлагаю поднять за товарища Букина. До дна!
― До дна — это хорошо, — вновь овладел слухом товарищ Букин и хищно посмотрел на рюмку.
Враз, как по команде, застучали ножи и вилки, с недозволенной скоростью сметая с тарелок холодную закуску. Лишь товарищ Букин не вооружился прибором и тоскливо поглядывал на компанию.
Закусывайте, товарищ Букин, — спохватился Миша, простирая над столом руку.
— Хочу, — чуть не плача, пожаловался старичок, — но не могу. Я такую закалку выработал.
— Хозяин-барин, — философски рассудил Блинов, вгрызаясь и куриную ножку.
Настало время разлить еще по одной, но тут из-за соседнего стола раздался такой душераздирающий текст, что пить было просто грех. Текст принадлежал угрюмому экс-импозантному существу с горящими глазами.
— Я — поэт, — сказал он, — Вы это все знаете.