Читать «Сказки русского ресторана» онлайн - страница 296

Про таких страдальцев легко сказать, что они эмигрировали напрасно. А можно ли это сказать о других, кто в эмиграции прижился, но всё же терзается ностальгией? Эмигранты Россию покидали в основном по политическим мотивам, или по финансовым соображениям. У Заплетина были две причины: неприятие марксизма-ленинизма, и то, что он с четырнадцати лет мечтал убежать в Америку и оттуда объехать весь свет. А какие-то чувствительные люди уезжали ещё по одной причине. У этих людей с Россией-матушкой была неизлечимая несовместимость. Больно им было там проживать – грубость, хамство, обман, воровство, беззаконие, произвол. Вообще, хороша любая причина, которая заставила бы человека сдвинуться с места и уехать, и о которой эта пословица “Под лежачий камень вода не течёт”. Правда, и те, кто не сдвигается, иногда тоже бывают правы. Будда, к примеру, много лет неподвижно сидел под одним деревом, и на него нашло просветление. Как бы там не было, человек имеет право менять свою жизнь, исходя из любых причин. А если ты приехал в Россию, скажем, родных своих навестить, а кто-то, узнав, что ты эмигрант, поглядел на тебя неприязненно, и сказал, что бросать Родину – грех, что ты, мол, едва ли не предатель, то лучше всего так отвечать: А это не ваше собачье дело! Живите себе, где вы живёте, а мы живём там, где хотим. А, кстати, не зависть ли вас гложет?

Кто-то испытывает ностальгию, поскольку не прижился в эмиграции. А кто-то успешен, живёт в субтропиках, и дом у тёплого океана, и пальмы вокруг, и бизнес успешный, и миллионы в инвестициях, а усядется с бокалом на веранде, заглядится на оранжевое солнце, опускающееся в океан, и вдруг – мокрая крыша избы, в которой прошло всё его детство; берёза, к которой прижал девчонку и пытался её целовать; коварная зимняя река, на которой сквозь лёд провалился, сумел выкарабкаться на берег, тут же согрелся холодной водкой, к счастью, прихваченной в дорогу, – и, боже мой, как хорошо!..

Бывали ностальгические вечера, когда он садился в свой “Понтиак”, старый, огромный и вечно ломавшийся, покупал бутылку дешёвой водки, выпивал за рулём из горла половину, и продолжая остатки прихлёбывать, полночи гонял по туманным улицам. Как-то он боком зацепил сразу несколько автомобилей, запаркованных у обочины. На скорости стал удирать от последствий, но в одной из ударенных машин вдруг загорелись дальние фары, и машина стала его преследовать. Ему было нечем защищаться, в то время, как гнавшиеся за ним могли иметь любое оружие. Он долго пытался от них скрыться, резко сворачивая, гася фары, но они его никак не упускали. Он, наконец, остановился. К нему подошли двое мужчин и склонились, его разглядывая. Он опустил правую руку в густой кусок темноты под сиденьем, сжимал короткий стальной прут, удобный, чтоб ткнуть в глаз или шею. Они неожиданно отошли, сели в машину и уехали. С тех пор для него оставались вопросы: почему они не сказали ни слова? может быть, сами испугались, заметив, что он что-то держит в руке? а если б они разбили стекло и попытались его избить? а если бы вызвали полицию? Он ждал извещения из полиции (они могли записать его номер), но его пьяное хулиганство осталось почему-то без последствий. Да, ему тогда повезло. Другим иммигрантам не так везло. Его некоторые приятели попадались полиции в пьяном виде, у них навсегда отбирались права, и им приходилось уезжать в какой-то другой район Америки. Можно было водить и без прав, но это было чревато тюрьмой.