Читать «Триумф красной герани. Книга о Будапеште» онлайн - страница 119

За почти столетнюю историю купальня Геллерт знавала и пик популярности (это в ее интерьерах поет Марта Эгхерт в немецком музыкальном фильме 1936 года «Wo die Lerche singt» по оперетте Франца Легара), и бомбежки Второй мировой, после которых здание долго реставрировалось. Но с возрастом она, как кажется, становится только лучше: жаль утраченных деталей убранства, но зато нарастают легенды, фантазии, воспоминания, и возникает чудо погружения в иную эпоху… Именно «погружения» – купальня все-таки.

Любопытно рассматривать фотографии купальни Геллерт, сделанные на протяжении прошедшего столетия. Трианон, Великая депрессия, Вторая мировая война, разгром венгерской армии под Воронежем, кадаровский «гуляш-коммунизм», освоение космоса, холодная война… На снимках, независимо от даты – плещущиеся в воде люди разной степени обнаженности, распластанные под лучами солнца тела, на заднем плане – отдыхающие с кружками пива в руках, пальмы, красная герань, расставленные там и сям скульптуры.

Купальни заставляют пересмотреть сложившееся представление о венграх как о нации пессимистов. Пишут о них: «A spleen that is specifically Magyar, a sense of the joys and inexplicable sorrows of life», и культурная память вытаскивает в пару к «английскому сплину» пушкинскую «русскую хандру». Вспоминают пословицу «Sírva vigad a Magyar» – «Венгр веселится, плача». Цитируют гимн (действительно, безрадостный и сумрачный), содержащий слова про отчий дом: «Для детей своих же стал Извечным ты гробом». «Плач, стенания смертей», «слеза сиротских глаз», «тягость рабского ярма», «кровь потоком», «пожара столп» – тоже слова из национального гимна.

Именно такое впечатление создается, если читать тексты и верить словам. А если смотреть глазами, то как хотите, но Будапешт мысль эту опровергает. Пессимизм вербальности уравновешивается и побеждается гедонизмом телесности.

Главный город страны носит оксюморонный титул «столицы-курорта». Сама страна выбирает себе символом – торт. Каждое здание в городе – тоже своего рода торт: кондитерское барокко и карамельный модерн, кремовые розочки из песчаника, марципановые наличники, а легкая запущенность только добавляет сходства – ну, осыпались чуть-чуть орешки, изюминка упала.

В тоске и печали не построить этот город, весь в завитушках, розочках и орнаментах, которым можно наслаждаться с утра до вечера и с вечера до утра. Сплин – плохой помощник для того, чтобы сохранять в городе старые здания, а вокруг города – леса с оленями. И, грустя и плача, не завести себе автобус, плавающий по Дунаю – да, тоже только развлечения и удовольствия ради.