Читать «Варяги и варяжская Русь. К итогам дискуссии по варяжскому вопросу» онлайн - страница 336

В 1845 г. Т.Н. Грановский заметил, что Скандинавию в торговлю с Востоком втянули «поморяне и преимущественно волинцы...». Во времена господства «ультранорманизма» подобный вывод звучал неле­пым вызовом, для большинства ученых он вызывающе звучит и ныне. Но справедливость слов Грановского подтверждают многочисленные факты. Так, шведский и другие скандинавские языки содержат славян­ские заимствования, например, «lodhia» -лодья (грузовое судно), «torg» -торг, рынок, торговая площадь, «besman» («bisman») - безмен, «tolk» -объяснение, перевод, переводчик, толковин, «pitschaft» - печать и дру­гие. Археологи А.Н. Кирпичников, И.В. Дубов, Г.С. Лебедев, всемерно утверждая норманизм в науке, вместе с тем признают, что славянские слова в скандинавском охватывают «наиболее полно и представительно -торговую (включая и транспортную) сферу культуры». А этот факт оз­начает, что именно посредством славянских купцов скандинавы были приобщены к торговле, от них же получив безмен, без которого ее актив­ное ведение просто немыслимо. Исходя хотя бы из того, что слово «torg» распространилось по всему скандинавскому северу, до Дании и Норве­гии, то «мы должны признать, - резонно заключал С.Н. Сыромятников, -что люди, приходившие торговать в скандинавские страны и приносив­шие с собою арабские монеты, были славянами».

О том, что торговые пути на Балтике и в Восточной Европе проклады­вали славяне, говорят, наряду с лингвистическими, и нумизматические данные. Согласно им, самые древние клады восточных монет обнаружи­ваются на южнобалтийском Поморье (VIII в.), заселенном славянскими и славяноязычными народами. Позже подобные клады появляются на о. Готланде (начало IX в.) и лишь только в середине IX в. в самой Шве­ции. Надо заметить, что западная граница массового распространения восточных монет проходит по р. Лабе, т.е. совпадает с границей рас­селения славян и резко обрывается на рубеже с Саксонией и Тюрингией. «Это обстоятельство, - подчеркивает Б.А. Рыбаков, - естественнее всего связывать с действиями купцов-славян, для которых область славянского языка была областью их деятельности». О приоритете славянских куп­цов в балтийской торговле, и вместе с тем о том, что они предлагали своим покупателям в первую очередь, дополнительно свидетельствуют слова «сопа» («монета») в старофризском, заимствованное из древнерус­ского, где «куна» означала «куница, куний мех, деньги», «соболь», ко­торое через средне верхненемецкое «sabel» перешло в немецкое «Zobel», и также было заимствовано скандинавскими языками. А старославянское «kozuch» в значении «мех», видимо, полагают специалисты, преобразо­валось в средневековое латинское «crusna», «crusina», древневерхненемец­кое и древнесаксонское «kursinna», старофризское «kersua». В целом, как заключал немецкий ученый Й.Херрман, базой для осуществления связей по Балтике стало возникновение в VIII—IX вв. морских торговых путей, проложенных южнобалтийскими славянами.