Читать «Варяги и варяжская Русь. К итогам дискуссии по варяжскому вопросу» онлайн - страница 299

На скандинавской природе «русских» названий днепровских порогов, сообщенных императору норманном, ныне особенно настаивают Е.А. Мельникова и В.Я. Петрухин. При этом утверждая, что для Констан­тина VII народ «росов» тождественен со скандинавами и противопостав­лен славянам как дружина, пользующаяся скандинавским языком, хотя у императора, как известно, об этносе руси не сказано ни слова. Русские названия порогов, завершают свои наблюдения исследователи, «имеют прозрачную скандинавскую этимологию», «наиболее удовлетворительно этимологизируются из древнескандинавского (до диалектного распада) или древ нешведского (с восточноскандинавскими инновациями) язы­ка». Но, во-первых, скандинавы, о чем только что шла речь, появились в Византии лишь в конце 20-х гг. XI в., по причине чего они ничего не могли сообщить Багрянородному, скончавшемуся в 959 г. Во-вторых, «норманские» объяснения «русских» названий днепровских порогов, правомерно указывал А.Г. Кузьмин, «остаются малоубедительными не только потому, что предлагаемые соответствия слишком отдалённы, но и потому, что появлению топонимов предшествует длительное прожива­ние на данной территории соответствующего населения». Действительно, знать все особенности переправы через днепровские пороги, протяжен­ностью 70 верст, могли люди, справедливо отмечал И.Е. Забелин, родив­шиеся здесь и вобравшие в себя опыт нескольких поколений.

В-третьих, как показывают те же саги, норманны абсолютно не знали Днепровского пути, что, кстати, дополнительно не позволяет относить их к варягам IX - середины X века. Эти памятники, отразившие историю скандинавов, хранят, как установил в 1867 г. В.Н. Юргевич, «совершен­ное молчание... о плавании норманнов по Днепру и об его порогах». В связи с чем он задал весьма уместный в таком случае вопрос: «Возмож­но ли, чтобы скандинавы, если это были руссы, не знали ничего и ни­где не упомянули об этом, по свидетельству Константина Порфирород­ного, обычном пути руссов в Константинополь?». Затем Д.И. Иловайский подчеркивал, что саги, столь много говорящие о походах скандинавов, вместе с тем ничего не сообщают о их плавании по Днепру и его поро­гам. О том же молчат, добавлял он, и западные хронисты. И это при том, что один из важнейших торговых путей Восточной Европы - Днеп­ровский - был прекрасно известен варягам, которые, свидетельствует летопись, постоянно хаживали по нему и как послы, и как купцы, и как воины, и если его не знали скандинавы, то они, следовательно, не имели никакого отношения ни к его становлению, относимому к началу X в., ни к его активному функционированию в том же столетии. Норманист Г.С. Лебедев вынужден был признать, что знаменитый путь «из варяг в греки» «как особая транспортная система в северных источниках не отразился...», и объяснял это тем, что он представлял собой явление вос­точноевропейское, и норманны познакомились с ним лишь тогда, когда он уже сложился «как центральная государственная магистраль», ина­че говоря, познакомились с ним уже после того, как давно уже сложи­лась вся его топонимическая номенклатура.