Читать «Варяги и варяжская Русь. К итогам дискуссии по варяжскому вопросу» онлайн - страница 295
Вячеслав Васильевич Фомин
С приведенным наблюдением антинорманистов Костомарова, Гедеонова и Иловайского абсолютно согласуется заключение норманиста Ф.А. Брауна, отметившего, что «более ясные географические сведения о России начинают появляться в сагах только с самого конца X в.». Вместе с тем он указал на два принципиально важных факта, которые позволяют без особого труда определить нижнюю и верхнюю границы времени пребывания скандинавов на Руси. Во-первых, констатировал ученый, «о хазарах, насколько мне известно, сага нигде не упоминает. Могу даже положительно утверждать, что их там нет и быть не может». А во-вторых, «из южнорусских кочевых народнее в саги попали лишь печенеги... и может быть, половцы...». Об отсутствии в сагах «малейшего следа о хазарах» говорили затем К.Ф. Тиандер, В.И. Ламанский, В.А. Пархоменко. В 1973 г. М.Б. Свердлов уточнил, что в «Саге об Эймунде», о которой Браун вел речь, названы не половцы, а печенеги. Из сказанного следует, что скандинавы в своей массе начали бывать на Руси уже после исчезновения из русской истории хазар, разгромленных в 60-х гг. X в. Святославом, и посещали ее самое короткое время - где-то примерно с 980-х гг., т.е. с вокняжения Владимира Святославича, и до первого прихода половцев на Русь, зафиксированного летописцем под 1061 г. («придоша половци первое на Русьскую землю воевать...»230). Эти рамки еще более сужает тот факт, что саги после Владимира называют лишь Ярослава Мудрого (ум. 1054) и не знают никого из его преемников. На конец X в. как на время появления скандинавов на Руси указывают и другие скандинавские источники. Важное значение в этом плане приобретает мнение сторонницы норманства варягов Е.А. Мельниковой, установившей, что «сложившаяся географическая номенклатура рунических надписей и скальдических стихов скорее указывает на конец эпохи викингов как на время наибольшего знакомства скандинавов с топографией Восточной Европы и формирования... соответствующей традиции». Но конец эпохи викингов - это середина XI века.
Сам же факт наличия в сагах имени Владимира и отсутствие имен его предшественников представляет собой, так сказать, временной маркер, безошибочно показывающий, что годы его правления и «есть время, когда норманны, по большему счету, открыли для себя Русь и начали систематически прибывать в ее пределы». Именно по этой причине отзвуки собственной истории восточноевропейских стран и народов появляются у скандинавов, констатируют сами норманисты, «лишь в сообщениях, относящихся к концу Х-ХІ веку», в связи с чем, подчеркивает Мельникова, именно «с рубежа Х-ХІ вв. особую ценность для освещения социально-политической истории Древней Руси приобретают скандинавские... источники». Первым викингом, побывавшим на Руси, саги считают Олава Трюггвасона, в будущем норвежского короля (995-1000). В сагах, вместе с тем, точно названо и время первого появления скандинавов в Византии. Крупнейший византинист XIX в. и норманист В.Г. Васильевский доказал, что скандинавы приходят в Империю и вступают в дружину варангов (варягов) значительно позднее ее возникновения в 988 г. При этом указав, что византийские источники отождествляют «варангов» и «русь», говорящих на славянском языке, и отличают их от норманнов. «Сага о людях из Лаксдаля» («Сага о людях из Лососьей Долины»), которую ученый характеризует как «древнейшая и наиболее достоверная историческая сага», не только приводит имя первого норманна, служившего в 1027-1030 гг. в корпусе варангов, но и особо акцентирует внимание на том, что по прибытию в Константинополь «он поступил в варяжскую дружину; у нас нет предания, чтобы кто-нибудь из норманнов служил у константинопольского императора прежде, чем Болле, сын Болле». Норманисты оспаривают эту информацию саги, уверяя, что Болли был скорее «одним из последних исландцев, служивших в варяжской дружине».