Читать «Как я была Пинкертоном. Театральный детектив» онлайн - страница 29

Ангелина разложила шесть сваренных вкрутую яиц (кок помог, сварив по ее просьбе), хлеб, масло, неполную банку клубничного варенья (мы перекусывали не в первый раз), налила из термоса (ее гордости, которую Ряжская берегла как зеницу ока) чай, и мы принялись одновременно жевать и разбираться с ситуацией.

Не правы те, кто утверждает, что пищеварительный и умственный процессы мешают друг другу. Нам вот не мешали, мы ели с аппетитом, и еще каким!

Разбор устроили по классической схеме – сначала попытались определить основной мотив убийства. Просто так никто никого не убивает, во всяком случае, в детективных романах, а им мы верили даже больше, чем обещанию Суетилова выплатить командировочные вовремя.

Мотивов убийств в классике не так много. Убивают из-за денег, ревности, зависти, из мести, ну и еще по каким-то неизвестным причинам. Неизвестные причины мы решили пока не рассматривать.

Деньги Любовь Петровна за пазухой не носила, потому ограбления быть не могло. Конечно, у нее были бриллиантовые серьги, кольцо, даже два, но, немного подумав, мы этот мотив отмели, решив поискать более действенные. Правда, за такой мотив говорило отсутствие чемодана, но тот могли стырить позже, уже после убийства.

Вообще, Павлинова так легко относилась к деньгам, что, глядя на нее, верилось, что не в них счастье. Но стоило отвести взгляд, как сомнения возвращались. Счастье, может, и не в них, но их отсутствие счастье портит, несомненно.

Ревность исключалась. У Павлиновой дома остался муж, брак с которым был крепким, несмотря на ее мимолетные (и не очень) увлечения. Просто Любовь Петровна прекрасно понимала, что, разведись она с Вадимом Сергеевичем, завтра же станет ничем – тот был знаменитым критиком и деятелем культуры: две-три разгромные статьи – и актрисе конец. Конечно, Павлинову ценил САМ, но еще больше САМ ценил ее мужа. Вадим Сергеевич был мерилом и подсказчиком для САМОГО – это следовало учесть.

Конечно, у Павлиновой бывали романы, обычно в собственном театре (я даже подозревала, что Вадим Сергеевич нарочно устраивает в наш театр на роли героев-любовников тех, кто станет настоящим любовником жены, это удобно – супруга все время под присмотром). В последнее время такую роль исполнял туповатый красавец Бельведерский. Никто не знал его имени, все звали даже в глаза Аполлоном, впрочем, Бельведерский не возражал. Но перед гастролями Суетилов, оправдывая фамилию, подсуетился, и ходячая статуя Аполлона с одноименной фамилией осталась в Москве.

Остальные о Вадиме Сергеевиче помнили и святость брака чтили.

Да, честно говоря, Любовь Петровна уже не была столь привлекательна, чтобы рисковать своей шкурой ради легкого романа с ней.

Итак, нажива и ревность отпадали.

Пока обсуждали такие буржуазно-обывательские мотивы, от вареных яиц осталась одна скорлупа. Но и под хлеб с маслом и вареньем тоже неплохо рассуждалось.

Следующим пунктом была зависть.

Здесь простора оказалось куда больше. Любови Петровне завидовали многие. Не все одинаково, не все по-доброму, многие льстили в глаза и змеями шипели вслед. Она об этом знала и смотрела свысока.